Муж, которого я забыла

Пошатываясь, он проходит мимо меня, даже не взглянув.

Вот и всё.

Теперь, кажется, до меня всё дошло и устаканилось. И я проглатываю горький ком сожалений и заставляю себя пойти следом за ним.

48

Всю дорогу я тихо сижу на заднем сиденье автомобиля. За рулём — пожилой мужчина, который задаёт Акманову, сидящему справа, вопросы.

Я не слушаю их разговор. Смотрю в окно. И не понимаю, что мне делать дальше. Правда обрушивается на меня, и я потеряна. Все слова, что я слышала за последние четыре месяца вдруг приобретают смысл. И, самое страшное, что все действия теперь тоже обретают смысл. Вполне определённый. А так же находятся ответы на многие вопросы.

Надеюсь, что мне вернут документы, а на моих счетах ещё остались средства. И тогда я смогу решить, как поступить.

Денис открывает мне дверцу, и я выхожу, осматриваясь.

Мы на территории огромного здания на Лубянке. Тяжело сглатываю.

— Всё в порядке, Лукерья? Ты хорошо себя чувствуешь? — Спрашивает Акманов.

— Не знаю, — качаю головой.

— Не волнуйся, это не надолго, — он мягко улыбается и берёт меня под локоть. — Идём.

Он идёт чуть впереди, а я — за его спиной. И я чувствую себя привычно защищённой, окутанная его силой, пропитанная его запахом, примагниченная его тестостероном.

По пути он здоровается за руку с несколькими мужчинами. Кто-то игнорирует моё присутствие. Кто-то, напротив, поглядывает с интересом. Акманов напряжён. Его движения резкие, напористые. Я удивлена, что он так стойко переносит последствия ранений. Для меня это странно. И пугающе. Как многого я не знаю об этом человеке!

Когда мы наконец входим в кабинет, там уже сидят знакомый мне полковник Метлицкий, пожилой мужчина со склада и ещё несколько незнакомцев. Акманов выдвигает для меня кресло и помогает сесть за стол.

Все молчат. И я испытываю дискомфорт. Но за моей спиной стоит Денис. Его правая рука лежит на спинке кресла, а пальцы легонько касаются моей шеи.

Дверь в кабинет открывается снова. Я удивлённо смотрю на Михаила Юрьевича Авдотьева. Он улыбается мне.

— Лукерья Лукьяновна, здравствуйте! Рад видеть вас в добром здравии!

— Здравствуйте, Михаил Юрьевич! — Вежливо отвечаю ему.

Он смотрит за мою спину. На Акманова.

— Денис Сергеевич, всё прошло успешно? — В его голосе обеспокоенность.

Он видит перевязанную руку Дениса. В порядке ли он на самом деле? Или терпит, потому что… Потому что здоровье — последнее, что его волнует? Тогда, что волнует его? Не хочу думать и размышлять об этом.

— Лукерья Лукьяновна, вижу, что вы несколько обескуражены, — говорит мне Метлицкий. — Разрешите представить, полковник Миронов Олег Владимирович, подполковник Драганов, майор Варфоломеев, майор Савостьянов, майор Грибов, капитан Чернозёмцев, — он представляет каждого из мужчин по кругу, — майор Акманов, сотрудники Федеральной службы безопасности, и подполковник Авдотьев, сотрудник Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков. Все мы, так или иначе, были задействованы в деле «ЭлАСи Логистик», компании, которую вы получили в наследство от своего отца.

Я возмущённо выдыхаю. Снова! Снова всё дело в этой дурацкой компании! Вся моя жизнь разрушена из-за отца, которого я даже никогда не знала!

На моё плечо ложится рука. Знакомое горячее прикосновение успокаивает.

— Это, конечно, не все наши сотрудники, кто пытался вам помочь, но основная масса, — говорит Метлицкий. — К сожалению, двое сотрудников приняли ряд неверных решений. Небезызвестные вам капитан Тихомиров и капитан Гордина.

Екатерина Георгиевна сказала, что отец пошёл на сделку. Отдал меня за всех своих детей. Настоящих.

— Всё это, — медленно выговариваю каждое слово, — было из-за компании отца?

— Не из-за компании, — возражает Миронов. — Из-за нелегальной деятельности. Ваш отец пришёл к нам два года назад и выставил ряд условий, в частности, по вашей защите. Мы разработали план, внедрили в вашу жизнь нашего сотрудника под видом вашего мужа, чтобы он мог изнутри вести расследование.

Я вздрагиваю от его слов. Непрошеные слёзы безостановочно текут из глаз, и я ничего не могу с этим поделать.

— Всё началось около семи лет назад, когда молодой учёный и талантливый фармаколог разработал формулу препарата, подавляющего волю. — Начинает Авдотьев, и все обращают слух к нему. — Михаил Константинович Манохин искал инвестора для своей разработки. Так он сошёлся с Лукьяном Родионовичем Цемским.

— Цемский проспонсировал обустройство лаборатории, нашёл каналы сбыта, — подхватывает Метлицкий, — производство было налажено. Первые партии товара распространяли под видом наркотиков через мелких дилеров. Во-первых, это был хороший способ провести испытания, во-вторых, показать всем заинтересованным лицам действие и последствия.