Муж. Любовник. Чужой. Часть 2

– Что ж тут не понять, – Андрей распахнул входную дверь и кивнул охраннику. – И что Агеева говорит?

– Что говорит? – Иванов вздохнул. – Заявила, что пузырёк этот подбросили. Что я пузырёк этот подбросил, сказала, представьте?

– Да уж. Диана Сергеевна за словом в карман не полезет.

– Я её успокоил, как мог. Сказал, что если её отпечатков на пузырьке не окажется, то ей беспокоиться нечего.

– И как? Успокоилась? – Андрей ухмыльнулся.

– Не особо. Стала твердить, что уезжала в момент смерти потерпевшего. Но никто, понимаете, никто этого не видел. Мы видео с камер, конечно, изъяли, но у них свет как раз в это время выключали, так что по камерам не разобрать, правду она говорит, или нет, – Иванов зашёл в свой кабинет и достал из личного сейфа дело, скреплённое из полсотни листов. Андрей взвесил папку в руке:

– Ого. Тут на пару часов чтения. Опиши, что сам понял по свидетелям.

– Свидетельницам. Там одни женщины были… кроме потерпевшего, – уточнил Иванов. – Я позавчера каждую из них изучил на предмет участия в преступлении, на мой взгляд – ничего. Вдова – так себе, серая женщина. Вот врачиха вторая у них – это что-то! Женщина-вамп, или как там они называются? Грудь не меньше вот такого размера, – Дмитрий широко расставил руки, изображая объёмы Моргуновой. Андрей прервал:

– А по существу?

– Да нет, Андрей Анатольевич, это я к делу. Просто как раз вот из-за таких вот грудей у мужчин голову сносит обычно, так что вряд ли она может быть причастна. Я к тому подвожу. Прочие – ничего примечательного. Медсестра около пенсионного возраста и администраторша лет двадцати. Но последняя эта живёт в нашем городе чуть меньше года. Бежала из ближнего зарубежья, куда, как говорится, бог привёл. Я по базе проверил – у неё здесь ни родных, ни знакомых, никого. Ну, а про Агееву, думаю, вам говорить не нужно.

– Ладно, спасибо.

Андрей поднялся в свой кабинет и взглянул на часы. Родители Алёны наверняка уже прибыли. Странно, что она не звонит и не закатывает ему истерику, мол, когда он вернётся. Но теперь куда торопиться, всё равно опоздал. Андрей устроился в рабочем кресле.

– Посмотрим, что Дима собрал, – отхлебнув кофе, он закурил и открыл папку. – Я, следователь такой-то, тогда-то и там-то… ладно, это пропустим. Руководствуясь статьями такими-то… Так, в присутствии понятых, на основании заявления о смерти гражданина такого-то произвёл осмотр на месте происшествия, расположенном по адресу… Молодец, Иванов, до чего почерк хороший, – не удержался Андрей. – Вот бы Лёше такой. Так, дальше читаем. Со слов жены… э, нет, Дима, уже вдовы, Ахременко Любви Романовны установлено, – Андрей читал показания вдовы, мысленно сопоставляя их с образом, нарисованным Ивановым.

Казалось, что Иванов подразумевал только внешность, назвав вдову «серой», потому что по кратким ясным ответам Любви из протокола, складывалось впечатление о ней, как о человеке весьма образованном. Которая, к тому же вела документальное сопровождение бизнеса потерпевшего, а для этого требуется определённая хватка.

– Могли у вдовы возникнуть разногласия с супругом? – вслух заметил Андрей. – А раз Иванов её ни в чём не заподозрил, означает, что она обладает хладнокровием и умом, чтобы скрыть следы преступления. Заносим вдову в подозреваемые.

Последняя фраза вдовы, в которой та утверждала, что Диана осталась в подсобке с потерпевшим для серьёзного разговора, где её застали над телом, когда свет включился, заставила Андрея задуматься. Что это – косвенная улика против Дианы или против самой вдовы?

Если бы дело вёл кто-то сторонний, то сразу заподозрил бы Диану. И постороннего этого можно понять. Но Андрей весной уже встретил подобный расклад, который с технической точки исполнения, вышел почти идеальным. Так что, заявляя что-то против Дианы, вдова может быть исполнителем воли заказчика, сама, являясь убийцей. И второе, у Дианы может и не быть внятного мотива убить потерпевшего, а у вдовы – должен иметься.

Прочитав показания Веры, Андрей также усомнился в описании, данном ей Ивановым. Размер груди по показаниям было не усмотреть, но Вера показалась Андрею женщиной недалёкой, которая не в состоянии была бы организовать изощрённое преступление. Более-менее умный заказчик просто не стал бы с ней связываться. Так что Веру Андрей не заподозрил, так же, как медсестру с администратором.

– Над всем этим надо подумать. Что там по месту преступления у них? – Андрей внимательно перечитал протокол осмотра и отложил: – Ничего. Если бы не труп на диване, вполне такая нормальная рабочая обстановка. Что по телу? – Андрей отыскал запись судебного медика и стал читать вслух: – Мужчина, без видимых повреждений, температура тела тридцать шесть и шесть при окружающей двадцать два с половиной. Смотри-ка, да он у них почти что живой лежал, – воскликнул Андрей. – Только мёртвый. Так, а по вскрытию что? Смерть наступила не позднее трёх часов дня от стремительно наступившего паралича дыхательной мускулатуры. Предварительное заключение – отравление растительным алкалоидом.