Муж моей мечты (СИ)

— А ты успел за это время найти мне замену! Что это? — я обвела рукой кухню, останавливаясь на обеденном столе. На нём лежала белоснежная тканевая скатерть, которую я стелила только по праздникам. Заварочный набор, обычно спрятанный в шкафчике, теперь занимал почётное место на столе рядом с вазой, в которую были поставлены розы из моего сада во дворе! Я никогда их не срезала, ведь часто в свободное время, сидя в саду с книжкой в руках, именно их аромат и красота дарили мне ощущение сказки. И вот сейчас какая-то мымра пришла в мой дом и разрушила мою сказку!

— Ты о чём? — Марк, проследив за моей рукой, глянул на стол. — А, ты расстроилась, что Оленька срезала твои розы! — догадался, Капитан Очевидность! — Лен, та брось из-за такой ерунды нервничать! — муж попытался притянуть меня к себе, но я отскочила от него на пару шагов, как раз к раковине, и всё… это стало последней каплей! Она выкинула мою сушилку для тарелок и купила новую, за пятнадцать часов, что меня не было, какая-то Оленька стала хозяйкой в моём доме с легкой подачи моего мужа!

Схватив сушилку вместе с тарелками и всем, что там было, я со всей дури швырнула её в Марка, который только по счастливой случайности смог поймать сушилку, а вот посуда из неё всё же вылетела.

— Ах ты скотина! Бери свою Оленьку и вали ты вместе с ней в синие дали! — я так в жизни никогда не кричала. — За пятнадцать часов ты привёл в мой дом какую-то девку, которой позволил распоряжаться на моей кухне, брать мои вещи и резать мои цветы! Ты их садил? Кто дал тебе такое право? — я орала и рыдала одновременно, от ярости меня всю трясло, впервые в жизни я поняла, что значит этот холодный термин — «состояние аффекта»!

— Лен, Ленусь, ты чего? Солнышко… — растерянный и перепуганный вид собственного мужа совсем не успокаивал, наоборот — мне безумно захотелось его долбануть, вот сильно-пресильно, от всей души! За то, что не спас от демонов, за то, что позволил кому-то хозяйничать, за свои цветы, за свой мир, который он разрушил своими изменами, и обманом, и бог его знает ещё чем…

— Мам, папа, что здесь у вас происходит? — в кухню влетела дочка, держа в руках телефон. Она смотрела то на меня, то на отца. Наверное, мы представляли из себя забавное зрелище! Я в вечернем платье, вся зарёванная, с яростным взглядом и жаждой мести, и Марк, опешивший от происходящего, судорожно прижимающий чёртову сушилку к груди. А между нами осколки разбитой посуду вперемешку с вилками и ложками.

Осколки… вот во что превратилась моя жизнь и я сама. Перешагнув их, я плавно обошла мужа, не сводившего с меня свой взгляд, подойдя к дочери, сипло заверив, что всё хорошо, я направилась в ванную. Смывать сегодняшний день из своей жизни.

* * *

— Лен, — неуверенный и виноватый голос мужа позвал меня после короткого стука в дверь. Интересно, а если я буду молчать, что он станет делать? — Ленусь, — пропевая моё имя, Марк подёргал ручку двери, проверяя, закрыта ли она. — Лен, ну давай поговорим! — уже немного раздражённо, видно, ему уже надоело торчать под дверью, от этого предположения на моём лице появилась первая улыбка, ещё немного робкая и несмелая, но всё же. — Лена, ты всё не так поняла! Оля просто перестаралась! Она хотела показать, какая она хорошая хозяйка, — улыбка сменилась ухмылкой, ещё бы Оля не постаралась, такой-то шанс… Ведь теперь, когда главный поссорился с Мариной и дал отставку Людочке, у Оленьки наконец-то появился шанс захомутать главного! — небывалая радость в голосе мужа!

Интересно, он так за Оленьку рад или, может, за главного, о, нет, наверное, за Люду и Марину, хотя нет, муж альтруистом никогда не был, наверное, всё же за себя родимого радуется — такую отмазку-то придумал! Мог и пооригинальнее что-то нафантазировать за те полчаса, что я здесь торчу! Сжав губы, я молча намылила плечи и шею своим любимым гелем для душа. Вдыхая аромат молока и мёда, я погружалась в воспоминания. Наше первое совместное принятие ванной… свечи… горячая вода… воздушная пена… мы молодые, ещё совершенно счастливые, бережно хранимые только растущим светлым чувством…

— Лена, ну чего ты молчишь? А? — ого, расслышав нотки обиды, я чуть не нарушила собственное решение играть в молчанку. Каков нахал? Ему ли ещё обижаться… — Лен, ты меня слышишь? Лена! — лёгкое беспокойство переросло в панику, и спустя миг Марк уже выносил дверь. От неожиданности я замерла, вцепившись в край ванны, неужели он подумал, что я с собой что-то сделала? Едва меня осенило, как Марк ввалился в ванную вместе с дверью и замер, глядя на меня.

Молчание было спасительно, я не хотела рушить этот миг. Беспокойство в его взгляде перерастало в ярость, какой же он родной в этой помятой, немного вытянутой из штанов рубашке, без пиджака и галстука, с закатанными рукавами. Почти герой, спасший принцессу — горькая улыбка. Хорош герой: сам обидел — сам спас.