Муж моей сестры

— Да, — отвечаю чуть хриплым голосом. Встаю, от волнения не понимая, куда деть свои руки, поэтому прячу их за спиной. — Я, наверное, пойду к себе в комнату, чтобы не мешать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Да, да, очень хочется спрятаться от такой давящей энергетики. С ним так всегда, хочется смотреть или же бежать без оглядки.

— Нет, ты останешься в этой. Сегодня, завтра и на столько, насколько я того пожелаю.

Произносит больше с пренебрежением, все так же стоя возле входа. Осматривает меня внимательно, не упуская ни одну деталь, так жадно, словно он не видел свою возлюбленную много лет.

Я же начинаю взволновано дышать, щипая себя за руку.

— Артур, я бы хотела извиниться за…

Не успеваю договорить, как он резко заходит, громко захлопывая за собой дверь. Защелкивает ее на замок.

Сглатываю, не решаясь продолжить, все слова встают комом в горле. Осознание того, что сейчас будет, жалит мой мозг, отдаваясь легким головокружением.

Так скоро?

Готова ли я отключить эмоции и отдаться этому настойчивому, взрослому мужчине?

Он не отступит, мне придётся это сделать, назад дороги нет. Сейчас уже все равно, что я мечтала раньше сделать это по любви. Судьба распорядилась по-другому, не спрашивая разрешения.

Весь мой пыл медленно, но верно испаряется. Я так долго прокручивала это в голове, думая, что смогу, но сейчас, смотря в эти глаза, что в потёмках кажутся почти чёрными, паника вновь берет контроль над разумом.

А если я не смогу расслабится, вдруг он возьмёт силой… Боже, дай сил пережить эту ночь, а после стереть ее из памяти.

— Наконец стала называть меня по имени? Только даже это тебе не поможет, — как-то с горечью произносит, подходя ближе. Кидает на диван ткань, и только сейчас, приглядевшись, я понимаю, что это одна из шелковых коротких сорочек из моего шкафа, заполненного вещами на его вкус. — Иди, вымойся, неизвестно, какую грязь ты можешь принести в мою постель.

Слова приносят боль, во рту ощущается кислая горечь.

Почему он так жесток? Разве не видит по моему взгляду, что я почти приняла ситуацию. Что мне страшно и неловко.

Неужели в нем нет ни капли сострадания?

— Не стоит так со мной разговаривать, — все же шепчу, подняв немного вверх подбородок. — Я этого не заслуживаю.

Артур прищуривается, подходит ещё ближе, подносит руку к моему лицу, отчего я слегка отшатываюсь в сторону, но он лишь заправляет выбившуюся прядь волос за ухо.

Взгляд дикий, голодный. Бескомпромиссный.

— Не стоит тебе открывать рот после такой выходки. Ты здесь лишь по одной причине — выносить моего ребенка, — всматривается в лицо, впитывая мою реакцию, но я держусь стойко. Только он хмурится ещё сильнее, все же делая шаг назад. — Иди, если не хочешь, чтобы я помыл тебя лично. И, чтобы не долго.

Глава 47

Контрастный душ не помогает охладить взбунтовавшиеся эмоции. Я пытаюсь отключиться, пытаюсь не думать о том, что меня ждёт этой ночью. Не получается. Ни черта не получается.

Перед глазами так и всплывают образы, как мы с ним… И то, что Алиса находится чуть ли не в соседней комнате. То, что их отношения подошли к завершению, тоже не даёт успокоения.

Даже то, что я нахожусь в его комнате, это уже предательство. И думать об этом крайне неприятно.

Но, что я могу? Что может сделать девятнадцатилетняя девушка против матёрого мужика? Я могу биться с ним, кусаться и орать, как резаная, но тем самым сделаю только хуже себе!

Времени проходит предостаточно, но я продолжаю тереть своё тело, отмывать от грязи, или же просто тяну минуты. Мою голову третий раз, не сразу замечая, что пользуюсь мужским шампунем. Теперь я буду и пахнуть, как Минаев.

Горько усмехаюсь и кладу шампунь на место.

Когда замерзаю, то выключаю воду и выхожу из душевой кабинки. Взгляд падает на белое махровое полотенце. И почему меня пробирает до дрожи, стоит мне подумать о том, что именно им вытирается Артур. Как это делаю и я, осторожно, медленно, пугливо, словно он сможет подловить за этим действием.

Далее на голое тело накидываю белую сорочку, что он так мило предоставил.

Подонок, какой же подонок! Он специально выбрал самую короткую, которая еле закрывает попу, от осознания этого начинаю злиться, особенно, когда смотрю на себя в зеркало.

Не выгляжу пошло, скорее эротично, невинно, но выходить в таком виде, когда ткань облепила немного мокрую кожу, просвечивая грудь, да и все тело целиком, мне крайне стыдно.

Ещё с минуту стою у выхода, ища в себе силы, призывая себя к действиям, но ноги, будто к полу приросли.

Может ещё раз искупаться?

Глупости. Я не смогу надолго отсрочить неизбежное, это бесполезно. Но может снова попробовать поговорить. Только вот что это даст? 

Ответ мне известен. Ничего.

Минаев не пробиваем, и я в этом уже убедилась, когда все же решаюсь выйти из ванны, то сразу натыкаясь взглядом на его развалившуюся фигуру на том диване, где я проснулась.