Муж моей жены. Возвращение мужа моей жены

Креше: А теперь я тебе предлагаю то же самое: откажись от этой женщины. Она тебе не пара.

Жаркец: А как же ты будешь с ней?

Креше: Так я же Далматинец. Я не слишком серьезно выбираю женщин.

Жаркец: И ты ее простишь?

Креше: Простить — не прощу, но забыть могу.

Пауза.

Жаркец: Я чувствую, что меня обманули во второй раз.

Креше: Почему?

Жаркец: В первый раз меня обманула моя жена, а теперь меня хочет обмануть и ее муж.

Креше: Я никого не хочу обманывать. Я просто думаю, что для нас троих будет лучше, если ты оставишь мою жену.

Жаркец: Это МОЯ жена.

Креше: С твоей точки зрения твоя, а с моей — моя. Короче, оставь нашу жену.

Жаркец: Слушай, коллега, с твоей стороны это неуважение.

Креше: Что неуважение?

Жаркец: Что ты мое присвоил себе мое предложение.

Креше: Послушай меня, коллега, мне еще никто никогда в жизни не говорил, что я неуважителен, и я не позволю этого делать какому-то индивидууму, который по стечению обстоятельств спит с моей женой. Господи, да как тебе только не стыдно смотреть мне в глаза! Унижать мою жену и говорить еще об уважении?!

Жаркец: Пардон, коллега, извините. Проанализируем ситуацию: я женился на Данице пять лет назад. А вы, коллега, четыре. Значит, юридически мой брак законный, а ваш — нет.

Креше: Вы, словенцы, только и делаете, что анализируете. Вам легко говорить, кто прав, кто виноват. Посмотрим, что говорят эмоции: а эмоции говорят, что я полюбил Драгицу еще шесть лет назад.

Жаркец: А я пять. Значит, она уже тогда с тобой вертела?

Креше: Вот, видишь.

Пауза.

Жаркец: Попробуем поговорить откровенно.

Креше: Пожалуйста.

Жаркец: Ты оставишь Драгицу?

Креше: Нет. (Пауза) A ты?

Жаркец: Нет.

Пауза.

Креше: И что теперь?

Жаркец: Получается, что мы в патовой ситуации.

Креше: Получается.

Пауза.

Жаркец: Но у тебя есть предложения, как решить с кем останется Драгица?

Креше: Давай бросим кости! Кто выиграет, тому и жена в награду.

Жаркец: Как бы не так. Я знаю, кто выиграет.

Креше: Может, в карты? Кто выиграет, тому и жена.

Жаркец: Господин Креше, мы же не на диком Западе.

Креше: Тогда сам что-нибудь предложи.

Жаркец: Мне ничего в голову не приходит.

Креше: И мои предложения не принимаешь. Давай тогда выпьем по рюмочке. Может, что-нибудь придумаем.

Жаркец: Давай.

Креше наливает, они чокаются и выпивают.

Kреше: А знаешь, ты мне нравишься.

Жаркец: И ты мне тоже. Я думаю, что Драгица — женщина с прекрасным вкусом. Мы с тобой — особый вид мужчин.

Креше: Мы идиоты.

Жаркец: Что ты имеешь в виду?

Креше: Я думаю, что мы относимся к тому виду, который называют идиотами. Если бы мы не были идиотами, она не водила бы нас за нос столько лет.

Жаркец: Ну, сейчас с одной стороны мы, может, и идиоты, но с другой — хорошие люди.

Креше: По принципу: хороший и идиот — два родных брата.

Жаркец: Я не знаю такого принципа. Как ты сказал? Хороший плюс идиот равняется… что?

Креше: Два родных брата.

Жаркец: Очень интересно.

Креше: Скорее, я бы сказал, очень грустно.

Пауза.

Жаркец: Знаешь, меня очень подкосило, когда я узнал о твоем существовании. Это самый грустный день в моей жизни — День скорби. В тот день я впервые в жизни решил совершить самоубийство. Я даже уже стал думать, какой самый дешевый способ себя убить. Стал расспрашивать, сколько стоит пистолет, сколько стоит метр веревки.

Креше: Не надо, дружище, не надо самоубийства. До этого еще далеко.

Жаркец: Сейчас я и сам знаю, что это слишком. Но в тот день ужасного осознания действительности мои чувства взяли верх. Только на следующий день я сумел все переоценить. Я даже сказал себе: «Лучше пусть она покончит с собой». А потом еще подумал: «Здесь речушка, там межа. Как же, жизнь, ты хороша!»

Креше: Так и надо, правильно.

Жаркец: Но в тот первый день я даже думал, как убить ее второго мужа.

Креше: Неужели меня?

Жаркец: Я же тогда еще не знал, что это ты.

Креше: Неужели ты бы меня убил?

Жаркец: Ну, я же тебя не знал. Ты был каким-то существом, у которого там что-то есть с моей женой. Понимаешь, фантазия у меня разыгралась, и я представлял тебя таким красавцем, совсем другим. Ну, и ревность, конечно, проснулась. Это же нормально. Потом я и это проанализировал и сказал себе: «Я же не дурак, чтобы убить этого засранца, а потом сесть на пять лет в тюрьму!»

Креше: Как ты меня назвал? Засранец?

Жаркец: Да не тебя, которого я сейчас знаю и уважаю, а тебя того, абстрактного, который снюхался с моей женой. Понимаешь?

Креше: Понимаю.

Жаркец: Я так ревновал, когда представлял, как вы обнимаетесь. Это же так по-человечески. Думаю, ты меня можешь понять.

Креше: Могу, могу. (Пауза) Я хочу кое-что у тебя спросить. Кое-что о тебе и Драгице. Надеюсь, ты не обидишься. Надеюсь, ты поймешь мою человеческую слабость под названием «любопытство»?