Муж на час (СИ)

— Тебе этот фартук очень идет, — тихо мурлыкнул он мне в ухо. Я довольно заулыбалась. Казалось бы, чего такого сказал? А как будто лучше ничего в жизни не слыхала. — Бант особенно тут… К лицу можно сказать.

Я развернулась и с подозрением изучила его лицо.

— К заднице, может, все-таки, — грозно спросила я, а Захар захохотал.

— Я-то думаю, чего у тебя лицо такое, странное!

— Которое? — рассвирепела я. — Это? — я помахала перед нами мокрой рукой, и Захар закрылся от брызг. — Или то, к которому бант идет?!

Он расхохотался и смял меня, прижав к стенке, поднимая мои запястья над головой, прижимая их к стене. Я охнула от его напора, и меня тут же отпустили.

— Я лучше пойду, — он отвел глаза и не глядя протянул мне фартук, который успел с меня стянуть.

— Ты лучше останься, — посоветовала я, отпихивая фартук.

Звонок в дверь полоснул по нервам бензопилой, и мы с Захаром дружно дернулись к выходу. Я поспела первая, и с мрачным: «Сейчас прольется чья-то кровь», распахнула дверь. Там обнаружилась Зойка в обнимку с бутылкой водки, и совершенно ошалелой физиономией. Молча шагнув через порог и вручив Захару бутылку, она перевела взгляд на меня и неожиданно заорала:

— Юлька рожать поехала!!! — Захар едва не упустил запотевшую бутыль из рук. — А у Егора машина не завелась, Толик их в роддом повез, а потом еще за их акушеркой поедет.

— Господи, — выдавила я, отступая на кухню. Захар придержал меня поперек спины.

— Самое смешное, что вместе с ними в роддом уехала моя сумка с ключами, телефоном и тридцатью тремя несчастьями, — горестно вздохнула Зойка, выстраивая пирамиду из тарелок. — Я пошукала по карманам, купила пузырь, на сколько хватило, и приперлась обратно к тебе. Прости засранку!

— Прощаю, — кивнула я, доставая чистые стопки. — И перестань истерить.

— Тебе не идет, — согласился Захар, разливая водку по стопкам. Себе и мне — на донышко, Зойке почти до краев. — Чего так паникуешь, не ты рожаешь.

Зойка маетно вздохнула и заткнулась. Водка не шла. Толик на звонки не отвечал, а на Зойкин телефон звонить было бессмысленно — она всю жизнь ставила телефон на вибрацию. Юльке и Егору звонить даже не пытались, предположив, что людям не до нас. Спровадив Зойку на балкон, я привалилась к Захару и негромко спросила:

— Тебе завтра на работу, да?

— В ночь, — кивнул он, отодвигая от себя тарелку и обнимая меня за плечи.

— Тебе поспать надо.

— Надо.

— Могу в зале постелить.

— Нин, я не усну тут, — он улыбнулся мне в волосы и поцеловал в висок. — Не парься. Мне не в первой так.

— Спать надо, — нахмурилась я, и Захар быстро переменил тему.

— Чего Зойка так копотит? Все ж нормально, неделя плюс-минус к сроку — это ж в порядке вещей.

— А ты откуда знаешь?

— У меня племяш есть, — напомнил он, улыбаясь.

— Зойка, — вздохнула я, косясь на балкон. Подруга нахохлилась там под курткой, и, кажется, подкуривала одну сигарету от другой. — Они с Толиком десять лет женаты. А детей нет. Три раза она детей рожала. Все три раза — мертвых.

— Господи, — пробормотал Захар, прижимая меня к себе. — Бедная девчонка.

— Угу, — развивать тему у меня желания не было, равно как и вдаваться в воспоминания. — Вот и дергает ее.

— Она еще нормально держится, раз так, — рассудил Захар, поднимаясь. — Выгоню я ее с балкона, засиделась она там.

— Давай, — я дотянулась до чайника и щелкнула кнопкой.

— Рыжая, хорош сидеть, у тебя щас никотин покапает, — бодро рявкнул Захар, и я невольно покачала головой. Со мной же нормально разговаривает, а ее постоянно подначивает, и разговаривает как…

— Смотри, чтоб у тебя ниоткуда не покапало, — отозвалась ехидная Зойка, дотягивая сигарету. — Плохая примета, говорят!

Господи, они друг друга стоят!

* * *

— А чего они такие маленькие? — шепотом спросил Толик, вытягивая шею, как жираф.

— Нормальные, — обиделся молодой отец, бережно укладывая сына (а может, и дочь) в кроватку. — Ты как себе представляешь, два младенца по три с половиной кило каждый? Их как рожать?

— Заткнитесь, — зашипела на нас кормящая мать. — Машка только глаза закрыла. Идите на кухню, пейте чай, я приду скоро.

Мы гуськом протянулись из комнаты, и затоптались в коридоре незнакомого дома. Откуда-то вынырнула хозяйка — Юлькина свекровь, и махнула нам рукой. Мы обрадовано потрусили к ней.

— Спят? — негромко спросила она.

— Почти, — буркнул Егор, появляясь следом за нами. — Мам, налей чаю, я Юльке отнесу, у нее сушняк резкий.

— Сама отнесу, — женщина быстро налила в кружку чай и щедро добавила молока. — Конечно, пить хочется, у нее почти пол литра жидкости откачали из организма, — ворковала она, намазывая на хлеб желтое деревенское масло. — Это хорошо еще, молочко у девочки есть!

— Мама, давай отнесу!

— Сама отнесу, сказано тебе, — отрезала она, выставляя посуду на поднос. — Заодно с внуками посижу, Юленька передохнет пусть!

Егор закатил глаза и уступил поднос матери.

— Все, родные сыновья побоку, теперь внуки и Юлька, — хмыкнул он, совершенно довольно, впрочем.

— Толик, тащи пакет из машины, — скомандовала Зойка, отодвигая кружку. — И Нинкин притащи пакет.