Муж напрокат (СИ)

Убирает руку из-за моей спины и берёт мою ладошку в свои длинные пальцы. Гладит, глядя при этом на мою соседку.

— Не знаю, как воспитывали тебя, но меня с детства учили, что приставать к жениху на свадьбе нехорошо. Помнишь? «Крошка сын к отцу пришёл, и спросила кроха: «Что такое хорошо и что такое плохо?» Так вот, это — плохо!

Отвернувшись, Виолетта фыркает.

— У вас же всё фиктивно. Вы же притворяетесь. Почему бы не помочь женщине с её помидорами?

Кто-то в этот момент очень в тему кричит: «Горько!» — и Максим, ухмыльнувшись Виолетте, вместо ответа страстно дёргает меня на себя. Целует так, что я задыхаюсь. Ласкает губами настолько горячо, что сердце снова прыгает, да так высоко, что улетает в космос.

— Была бы ты мужиком, Виолетта, я бы тебя проводил до калитки. Но, так как ты женщина, я просто прошу оставить нашу семью в покое. Хватит портить моей жене настроение.

* * *

Как и всё на этом свете, наша свадьба постепенно подходит к концу. Сижу за столом и любуюсь подаренным мне букетом. Он фантастически красивый. Между бутонами красных роз виднеются такого же цвета амариллисы и зелёные фисташки с черничником. Все это укутано в серебристую бумагу с белым отливом и ужасно сильно подходит к моему свадебному сарафану.

Постепенно наступает ночь, становится прохладнее. Вечерний воздух делается всё более свежим и тягучим. Музыка звучит тише. Гости расползаются по домам. Уходя, они целуют меня в щёки, обнимают, желают счастья. И, окончательно покидая двор, прихватывают с собой стулья. Иногда достают из сумок чистые фасовочные пакеты кладут туда недоеденные отбивные и остатки мясной нарезки. Наших людей не изменить. Смеюсь. А официанты, приглашённые Дубовским, не обращают на это внимания и аккуратно убирают со стола мусор, упаковывая грязную посуду и пустую тару.

У другого конца стола стоит мой фиктивный муж и, уперев руки в бока, строго раздаёт распоряжения. Тайком наблюдаю за тем, как он хорош в этом амплуа. Такой серьёзный и даже грозный, размахивающий руками и указывающий персоналу, как им нужно делать их работу. Биг босс, не меньше.

Помню первую свою свадьбу: когда все ушли, мы с мамой много часов подряд мыли посуду. Сегодня это явно не понадобится, Максим со всем разберётся сам. Перекинувшись с ним острыми взглядами, встаю из-за стола. Я не знаю, что будет дальше. Правда не знаю…

Замечаю уставших девочек и, подхватив младшую на руки, беру старшую за крохотную ладошку, веду в дом. Помогаю им умыться и переодеться. Аська даже в полусонном и уставшем состоянии продолжает балаболить о том, как ей понравился праздник, а я размышляю о спальных местах.

Как-то неудобно ложиться в разных комнатах, ведь мы официально женаты, но и в одной тоже неловко. Я нервничаю по этому поводу, оттого очень сильно затягиваю с укладыванием. Продолжаю сидеть на краешке детской кровати, пока за окном не становится совсем тихо и пусто. Мне капельку страшно. Я ведь не какая-то там роковая женщина. Мне даже до Виолетты очень далеко. Уж она бы знала, как поступить.

Безусловно, у нас с Максом кое-что было на кухне. Но тогда он напал словно ураган. И я растаяла в его руках, будто брошенная на батарее молочная шоколадка. Задурил он мне голову, запутал, а сейчас…

Что делать сейчас?

Скинув свадебные босоножки, с облегчением ступаю на деревянный пол. Обувь немного жмёт, и я, освободившись, испытываю облегчение. Более уверенно иду на улицу, мысленно философствуя над тем, что нужно серьёзно и обстоятельно поговорить со своим фиктивным мужем.

Выяснить, как всё будет дальше. Всё-таки у нас фальшивый брак, а не настоящий. Его надо запланировать. И, несмотря на поцелуи и объятия, чётко разработать систему поведения. Я буду заниматься детьми и домом, он — работать (ездить или онлайн), чинить что-то и ходить за продуктами. Будем создавать видимость семьи.

И пока я об этом думаю, неожиданно натыкаюсь на молодого светловолосого официанта.

— Уважаемая Ксения, компания «***люкс» благодарит за возможность побывать на вашем чудесном празднике. Мы прощаемся и надеемся, что вам всё понравилось. А вот это послание предназначено вам, — протягивает свёрнутый в четыре раза листик бумаги.

И уходит. Я пытаюсь понять, что это значит. Хочу сказать парню, что всё было замечательно и они отлично поработали, но бумага жжёт пальцы. Знаю, от кого она.

А что, если Максим опять уехал? Вдруг ему нужен был только штамп в паспорте?

Оглянувшись, вижу пустой двор. Пространство перед моим домом выглядит точно так же, как и прежде. Единственное отличие — разноцветные лампочки между деревьями. Их не забрали после мероприятия, и они остались висеть между ветками вишен, пикантно и очень кокетливо освещая двор.

Небо чистое. Звёзды светят ярко. Над головой висит большая луна, похожая на перезревшую тыкву. Красиво и боязно.

Я медленно опускаюсь на ступени крыльца. Вздрагиваю, потерев плечи. На улице не холодно, совсем нет. Морозит меня не поэтому. Что-то другое холодит внутри, сковывая сердце колючими льдинками.