Муж напрокат (СИ)

— Непреодолимое влечение было всегда, и его невозможно анализировать, Ксения. — Поймав мою руку, тянет к себе. — Я от тебя дурею. Ради тебя готов свернуть горы и собрать кувшинки на соседнем болоте. Ты хотя бы представляешь, что я почувствовал, когда обнаружил, что ко мне в труселя забралась пиявка?

Не сдержавшись, хихикаю.

— Ты сам, что ли, кувшинками занимался? Я думала, у тебя для этого есть специальные люди.

Макс берёт моё лицо в ладони. Убирает волосы за уши. А я заливаюсь краской. Потому что уже поверила ему. И даже если он обманул, то я очень рада обманываться. Потому что…

— Конечно сам. Каждую кувшинку оторвал и всунул в листик. Есть вещи, которые я никому не доверяю, особенно такие важные, как твои кувшинки. Я всё уладил!

Я краснею, смутившись, чувствую, как сладкий жар разливается по телу, полыхнув внутри. Он заставляет щёки покрыться румянцем, а ноги стать совершенно ватными. Максим безмятежно улыбается и всё ещё держит моё лицо. Ай, была не была… Сколько той жизни!

— Я тоже люблю тебя, — смотрю на него как маленький котёнок, боясь наказания от хозяина, но искренне надеясь на то, что вместо этого он прижмет меня к себе.

Максим расплывается в бархатной улыбке и, не переставая смотреть в глаза, гладит мои скулы и щёки. По-мальчишески прикусывает нижнюю губу, сведя брови.

— Скажи это ещё раз.

— Я люблю тебя.

А дальше ласково целует. И сердце сладко сжимается, потому что этот поцелуй совсем другой. Он полон чувства благодарности.

Глава 30

Никуда мы не поехали. Не смогли оторваться друг от друга. Так и устроились на заднем сиденье его машины, основательно обнявшись.

Максим периодически целует меня, ласково перебирая волосы, а я прижимаюсь щекой к его тёплой груди.

— Надо домой, вдруг дети проснутся. Переживаю.

— Не волнуйся. С ними ничего не случится. Сейчас дежурит Егор. Он спит на диване, я дал ему за это две штуки.

Расхохотавшись, я целую Дубовского в губы.

— Ты заплатил Егору две тысячи?! — округляю рот от удивления.

— У вас всё удивительно дёшево. Я думал, тысяч пять надо, но у него глаза загорелись уже на тысяче. И я решил — дам две, так он чуть ли не целоваться со мной полез. А я вообще-то не по этой части, сама понимаешь.

Не могу не смеяться. Гогочу как малолетка, хватаясь за живот. А Максим замирает и гладит моё лицо, приятно касаясь щеки.

— Я поговорил с одним человеком насчёт твоих детей. Вроде бы дело замяли. Но в этом плане лучше не рисковать, потому что в любом случае будет ещё одна комиссия. Полноценная семья и хорошая работа обязательны.

— Почему ты не сказал мне сразу? — дёргаюсь, резко приподнимаясь, хватаюсь за его голые плечи.

— Боялся, что ты откажешься выходить за меня замуж.

— Ах ты!

И в шутку стукнув его в каменный живот, я получаю множество поцелуев в щёки, губы, шею и глаза. Мы много смеёмся. Наперебой рассказываем друг другу истории из детства, хотим спать, зеваем и снова смеёмся, потому что не можем отклеиться друг от друга.

— Я был очень непослушным ребёнком и всё время лез в разные дырки. А однажды застрял в заборе. Мне вызывали МЧС. Мужики приближались с электропилой. И я подумал, что они собрались отхватить мне голову за непослушание. Я визжал как резаный! В общем, они дольше уговаривали меня, чем спасали.

Очень долго и громко смеёмся, я — так просто до слёз.

— Душновато здесь, да? — морщится Максим и открывает окна.

Из нас льётся столько эмоций, они заполняют собой всё пространство. Дышать действительно нечем. Хочется пить и поспать хотя бы полчасика, потому что просто вырубает на ходу. Но я не хочу, чтобы моя первая брачная ночь заканчивалась. Она замечательная, волнующая, неповторимая.

— А я была очень хорошей девочкой. — Беру его крупную ладонь в свои руки и начинаю гладить красивые длинные пальцы. — Мама рассказывала, что если говорила мне сидеть на лавке с сумками возле магазина и ждать её, то унести меня можно было только вместе с лавкой.

— Твои девчонки явно пошли в мужа, — намекает Максим на непослушание моих дочерей.

Я пожимаю плечами.

— Он был разным, иногда очень правильным, а иногда уходил в отрыв.

— Как в ту ночь?

— Да, — мрачнею, сейчас немного неудобно перед отцом моих детей.

Он умер, а я счастлива. И Максим, кажется, ревнует.

— Скучаешь по нему?

— Всё больше ловлю себя на мысли, что забываю, каким он был.

— Я завидую ему.

— Почему?

— Потому что вас всегда будут объединять дети.

— А нас — кувшинки и пиявка в твоих штанах.

И тягостная пауза сменяется новым приступом гогота.

— Вот поэтому я на тебе женился, — ржёт Максим и припечатывает ещё один сладкий поцелуй в лоб. — У тебя чудесное чувство юмора.

Я смущаюсь. А Максим игриво развивает эту тему:

— Был у меня случай. Застрял я как-то с незнакомкой в лифте. Подошёл, значит, к панели. Деловито пощёлкал кнопки разных этажей. Лифт, естественно, не отреагировал. Нажал кнопку вызова диспетчера. А там тишина, и, не глядя в сторону девушки, говорю ей: «Приехали».