Муж-незнакомец

Отворив дверь, Джерард в последний раз окинул своего соперника многозначительным взглядом и вывел Изабеллу из лавки, обняв ее за талию. Оба погруженные в свои мысли, они медленно пошли вдоль улицы. Несколько раз проходившие мимо знакомые пытались подойти к ним, но не осмеливались, натыкаясь на суровый взгляд прищуренных глаз Джерарда.

– Как неловко вышло, – пробормотал он наконец.

– Вы это заметили, не так ли? – сказала Изабелла, избегая смотреть на него.

Пожалуй, он утратил самоуверенность, которой отличался в юности. Четыре года назад он отмахнулся бы от этой встречи, сочтя ее забавной. Действительно, он поступал так довольно часто, когда на светских приемах сталкивался лицом к лицу с любовниками Пел или она с его любовницами. Теперь же он полностью сознавал все свой недостатки и изъяны, а, насколько он знал, достославный, всеми уважаемый Харгрейвз таковых не имел.

– Ума не приложу, как объяснить ему ваши слова, – сказала она, не на шутку встревоженная.

– Он понимал, чем рискует, когда надумал развлекаться с чужой женой.

– Здесь не было никакого риска! Кто же мог предположить, что вы вернетесь домой полным безумцем?

– Нет ничего безумного в том, чтобы желать своего супруга. И делать вид, что вы не испытываете ничего подобного, просто смешно.

Джерард внезапно остановился, когда дверь ближайшей лавки отворилась и оттуда прямо перед ними на улицу выскочил покупатель.

– Мои извинения, миледи! – крикнул он Пел, слегка приподняв шляпу, и быстро зашагал прочь.

Заинтересовавшись причиной волнения молодого человека, Джерард взглянул на заведение. Губы его искривились усмешкой, и он протянул руку к двери.

– Ювелирная лавка? – спросила Изабелла, нахмурившись.

– Да, чаровница. Есть кое-что, о чем следовало позаботиться еще годы назад.

Он провел ее внутрь, и приказчик с улыбкой оторвался от регистрационной книги заказов.

– Добрый день, милорд, миледи.

– Только что от вас вышел очень счастливый человек, – заметил Джерард.

– Ах да, – подтвердил приказчик. – Холостяк, намеренный сделать предложение, подкрепленное прекрасным кольцом, которое он приобрел сегодня.

В поисках такой же радости Джерард принялся рассматривать драгоценности, выставленные в стеклянных витринах.

– Что вы ищете? – спросила Пел, склонившись над витриной возле него.

Ее запах так сильно возбуждал его, что ему захотелось оказаться среди атласных простыней, пропитанных этим ароматом, чтобы ее стройные ножки переплетались с его ногами. Это был бы настоящий рай.

– Вы всегда так чудесно благоухаете, Пел? – Джерард повернул голову, чтобы посмотреть на нее, и столкнулся с ней почти нос к носу.

Она отшатнулась и заморгала.

– Грей, право же! Можем мы отложить разговоры о парфюмерии и отыскать то, что вам нужно?

Улыбаясь, он поймал ее руку и взглянул на крутившегося рядом приказчика.

– Вот это! – Он указал на самое большое кольцо в витрине – крупный рубин, окруженный бриллиантами, закрепленный на золотом ободке филигранной работы.

– Силы небесные! – ахнула Пел, когда кольцо извлекли из-под стекла и оно засверкало на свету.

Джерард надел кольцо ей на палец поверх перчатки, и, к его радости, оно ей подошло, правда, держалось не слишком туго. Теперь сразу было видно, что она замужняя женщина.

– Превосходно!

– Нет!

Джерард вопросительно поднял бровь и заметил, что его супруге не по себе.

– Почему нет?

– Оно… оно мне велико, – заявила Изабелла.

– Оно вам впору. – Джерард облокотился о витрину и улыбнулся, крепко удерживая ее руку в своих ладонях. – Когда я был в Линкольншире…

– Вы были там? – быстро спросила она.

– Как и в других местах, – сказал он, поглаживая ее пальцы. – Бывало, я наблюдал закат и думал о вас. Случалось, багряные облака в небе напоминали мне сияние ваших волос. Когда свет падает на этот рубин, он излучает блеск точно такого же цвета.

Изабелла удивленно посмотрела на него, а он поднес ее руку к губам и поцеловал сначала камень, а потом середину ее затянутой в перчатку ладони, упиваясь тем, что снова способен испытывать привязанность к кому-то.

Теплое золотое сияние рассветов всегда навевало воспоминания об Эм. Сначала он с ужасом ожидал восхода. Каждое утро напоминало ему о том, что вот, наступает еще один день, а Эм не суждено его прожить. Позже ласковый жар солнца стал для него благословением, знамением того, что Всевышний предоставил ему еще одну возможность исправиться и стать лучше.

Но закаты всегда принадлежали Пел. Темнеющее небо и долгожданные покровы ночи, безразличные к его недостаткам, – это была Изабелла, которая никогда ни о чем не расспрашивала. Плотские удовольствия постели и редкие моменты, когда он мог избавиться от напряжения дня, – это тоже была Изабелла, полулежащая в кресле в своем будуаре. Как странно, что беззаботное дружеское общение с ней стало так много значить для него, хотя он не замечал этого, пока имел возможность в полной мере им наслаждаться.

– Вам следовало бы поберечь ваше красноречие для женщины менее искушенной и пресыщенной, чем я.