Муж по завещанию

Таша спала, и ей снился удивительный сон о том, что Андрей Денисович Королев сейчас сам, собственной персоной в её палате говорит с её лечащим врачом. Сон был настолько ярким, что она даже запах его туалетной воды чувствовала и вдыхала полной грудью. Ей хотелось успеть надышаться его ароматом.

– Андрей! – Таша начала улыбаться во сне. Просыпаться не хотелось. Он был сейчас рядом и даже держал её за руку.

– Тише, моя девочка, спи! Всё хорошо!

Вот же он рядом, и у него такая большая и горячая ладонь.

– Доктор, почему у Таши такие холодные руки? – услышала она тихий голос Королева, – это нормально?

– У девушки низкое давление, а потому руки холодные, – последовал ответ Антона Павловича.

А вот услышав эти две фразы, Таша распахнула глаза.

– Андрей?

– Антон Павлович, Вы знаете, у меня к Вам конфиденциальный разговор. Давайте выйдем? – голос Егора звучал где-то справа. Звук открываемой двери, ответ врача уже за дверью, а потому слабо слышен. Таша не могла заставить себя оторваться от глаз Андрея.

– Так ты мне не снишься? – она сжала руку Королева со всей силы, чтобы удостовериться, что вот он, во плоти, рядом и даже держит её за руку.

– Нет, девочка моя, не снюсь, – он улыбнулся усталой улыбкой, – как ты?

– Врач сказал, что могу завтра ехать домой. Денис обещал приехать, забрать меня из больницы.

Таша смотрела на Королева и не могла на него наглядеться:

– Ты здесь, ты пришел…, – Таша вдруг почувствовала, что от угла глаза по виску, рискуя затечь в ухо, потекла слеза.

– Ну что ты, девочка моя! – Андрей стер слезу большим пальцем другой руки, – конечно, я пришел. Разве я мог не прийти к своей будущей жене?

– Что? Андрей, ты… – Таша задохнулась от нахлынувших чувств и мыслей, – ты не должен… Не надо так…

Она попыталась забрать свою руку из его такой большой и теплой ладони. Андрей сжал сильнее, а потом вдруг одним движением сел на кровать, взяв Ташу как маленького ребенка в коконе одеяла и усадив её к себе на колени.

– Девочка моя, прости меня. Это из-за меня ты пострадала.

Андрей не целовал Ташу. Он просто обнимал. Обнимал так крепко, что она слышала, как стучится в её грудь его сердце. Нет не так. Их сердца стучали синхронно.

– Я слышу твоё сердце, – шепнула Таша.

– Да, я тоже слышу твоё, девочка моя, – шепнул он куда-то в её макушку.

Глава 29

Андрей.

Утро началось, как обычно, звонком будильника. А с ним пришло осознание того, какой сегодня день. Сороковой день без Аннушки. Сегодня её душа в последний раз облетит любимые и дорогие ей места здесь, на нашей планете и покинет её.

Не знаю, куда попаду я, а она точно в Рай. Я в этом уверен.

Отмучилась, моя родная.

Родная, да. Жена, друг, мать моего сына, надежный тыл. Четверть века пролетело как один день, вместе в горе и в радости. Так что, да, родная.

Душ. Щетина. Надо побрить. Аннушке не нравилось, когда я небрит.

Аннушка… Единственная. Верная. Моя. Мой стержень, мой двигатель.

– Андрей, нам надо поговорить! – так она всегда начинала, когда хотела сказать мне что-то важное. Что-то, с чем не согласиться я уже не мог. Это всегда касалось только нашей семьи. В дела завода Аннушка никогда не влезала. Выслушивала, соглашалась, но не влезала. Понимала, что это только моя территория. От неё мне нужна была только поддержка, и она её давала. Всегда. Безоговорочно. В какое бы я рискованное дело не ввязывался. Она была моей стеной.

– Андрей, нам надо поговорить! – и я садился и выслушивал, принимая, всё, что она считала нужным изменить, переделать или сменить. В квартире, в доме, в саду.

Аннушка была стержнем нашей семьи. Держать спину – это было её выражение. И она её держала. Всегда. До последнего. Аннушка чувствовала меня лучше, чем я сам. Звучит глупо, но так было.

Когда год назад ей поставили этот страшный диагноз, она приняла его. Как приняла и все мои попытки спасти её. Германия, клиника. Прогнозы врачей на выздоровление всего 20%. И она всё равно согласилась пройти через эту боль, согласилась, потому, что понимала, что я не сдамся. Я не готов был отпустить её тогда, год назад, вот так сразу, поверив только нашим врачам.

Потом, когда болезнь вернулась, она попросила не оставлять её в больнице. Да я и не собирался. Единственное её условие было – переехать из нашей общей спальни в эту комнату на первом этаже.

– Аннушка, зачем? Ты больше не хочешь спать со мной в одной спальне?

– Нет, Андрюша, не “не хочу”, а не могу. Поверь, не надо тебе этого видеть! Жалость – это последнее, что я хочу видеть в твоих глазах.

Она стала стесняться меня после операции.

И единственная же просьба – перевесить в эту комнату наш портрет:

– Андрюша, хочу видеть нас до последнего своего вздоха.

Егор нашел то агентство, оказывающее услуги по уходу за тяжелобольными. Нам нужно было самое лучшее и самая лучшая сиделка и медик. И Егор их нашел. С сиделкой, нас, правда, там нае… обманули, а вот с медсестрой нет. Только вот кто же знал, что наш земной шарик такой маленький!

– Доброе утро, Наталья! – я смотрел на эту девочку и не верил своим глазам. Передо мной была моя Аннушка, только моложе на 20 лет.