Муж с пониженной социальной ответственностью

– «Причем здесь прокурор?! А из какого аэропорта улетаешь и прилетаешь?»

– «Из Внуково… Зачем тебе это?»

– «Я могу тебя отвезти и встретить! Во сколько рейсы?»

– «Не надо. Я уже заказал такси», – в его голосе нарастало раздражение.

– «Я просто хотела тебе помочь…»

Ей было очень неспокойно на душе, и нарастало отчаяние от бессилия перед чем-то надвигающимся и неумолимым. Вечером, когда он лежал на диване под телевизором, она подошла, села на пол рядом с ним, положила голову ему на грудь и тихо заплакала. Он нарочито застонал, и, высвободив руку, на которой она лежала, пультом переключил телевизор на другую программу.

А у нее со слезами изливалась вся мука последних месяцев. Так хотелось, чтобы он успокоил ее, обнял, сказал, что «все у них будет хорошо»…

– «Даш, перестань! Что за театральщина?!»

Она буквально задохнулась от этих обидных и несправедливых слов… «театральщина»!!!! – молча поднялась с колен, и как тень ушла в свою комнату. Она была абсолютно раздавлена, стерта, уничтожена! Всю ночь опять просидела за компьютером…

На следующий день, накануне его отъезда, она послала ему по электронной почте длинное сообщение, надеясь, что он хотя бы в дороге прочитает его на своем айпаде. Ей было больно и очень холодно на душе от его равнодушия и эмоциональной жестокости, но она цеплялась за последнюю надежду удержать его. Она унижалась перед ним, молила его о пощаде, как побежденный молит победителя…

11 августа 2015, 18:55 – От: Даши То: Aleksei

Алешка, ну что ж делать… Кажется, я приняла решение и смирилась с положением дел… Это ведь самое трудное – признать правду и «принять решение»!

Ты видел в режиме он-лайн всю мою психологически—наркотическую «ломку» и представляешь, какие во мне больше года бушевали смерчи и ураганы… из-за заблуждений, иллюзий и пустых надежд. Хотя, если уж совсем по правде, то и сейчас еще не кончились… не отбушевались (но я работаю над этим). За этот год я сказала тебе все слова… я исчерпалась в своих аргументах, чтобы попытаться удержать тебя… Но я поняла, что это ни к чему не ведет, кроме ухудшения ситуации и полного отторжения. Ты же понимал, что я видела искаженную в своем мозгу картину нашей недавней жизни. Ты чувственный и умный и ты прекрасно все понимал, что творилось со мной… Просто ты терпеливо ждал, пока до меня это «дойдет»…

Но я была абсолютно искренна, как всегда прямолинейна (знаю, что это мой сильный недостаток), и у меня не было никакой «театральщины», как ты говоришь, в проявлении моих мучений и страданий. Я же не артистична… и ты это знаешь! Но я поняла, что «моя» правда тебе абсолютно не нужна, ты просто давно не хочешь в нее верить и, самое главное, не хочешь жить с ней (этой правдой), т.к. ты, очевидно, уже привык жить по-другому и черпаешь в этой другой жизни для себя радость. Как тебя можно в этом упрекать и запрещать тебе радоваться? Это просто невозможно! Если подумать и вспомнить, то и ты мне все сказал… по частям… за много ночей… Просто я твои слова в момент произнесения не понимала… не верила им… не хотела верить… – не воспринимала. Жалко только, что ты говорил их так долго и невнятно, как будто резал меня по частям весь год. Но это можно отнести и к твоей деликатности, и к твоей нерешительности…