Муж в наказание-2. Свобода любой ценой

Я разгневан, я взбешен до такой степени, что сиденье подо мной начинает плавиться, но нет от этого никакой пользы. Дёргаясь на стуле как эпилептик, я лишь доставляю себе боль, а Назару чувство превосходства над собой.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ — Только тронь её, ублюдок! — злобно цежу я, брызжа слюной. Я искренне не понимаю в кого мой брат мог превратиться. — Развяжи меня! Сейчас же!

Назар склоняется над дорожным баулом, лежавшим на полу возле его ног. Раскрыв молнию, он достаёт изнутри хозяйственный скотч, надрывает, зубами перегрызает полоску и заклеивает ею мой рот. За секунду. С отточенным мастерством, что я и опомниться не успеваю.

— А теперь буду говорить я, — угрожающе он проговаривает, ставит локти на колени. Он потирает свою взмокшую шею. Абсолютно в каждом его движении я различаю нервоз. — Ты слушаешь и соглашаешься на все мои условия. Пойми, всё зашло слишком далеко. Я не думал, что дойду до такого, но я вынужден, — он корпусом ко мне ближе наклоняется, в глазах его мольба и скорбь. — Братишка, он шантажирует меня. Он нашёл рычаг и теперь пытается дёрнуть за него. Прости, я ничего не могу поделать.

А мне имя его не нужно даже слышать, чтобы понять о ком идёт речь.

Рифат.

Это чёртов манипулятор у любого найдёт слабое место, чтобы извлечь для себя выгоду, не запачкав при этом руки.

Наружу просится звериный рык, замурованный в груди, но всё, что я могу — сидеть, мычать и мысленно проклинать эту землю, что носит таких тварей, как Рифат Чалык.

— Если ты пообещаешь сидеть смирно, я могу убрать скотч. Никто не должен знать о том, что я здесь. Хорошо?  

Я не в том положении, чтобы выдвигать свои условия. Я порабощён порабощённым братом. Хоть и нехотя, но я моргаю, обозначив своё согласие, и тогда Назар резким движением сдирает с моего рта скотч.

— Какого чёрта ты творишь? — шиплю я на него. — Ты ведь должен быть в Швейцарии.

Назар безрадостно хмыкает, шарахнув ладонью по своему колену.

— Должен был. Вот только Рифат меня перехватил по дороге в аэропорт.

Каждая мышца моего тела без исключения напрягается, стоит только раз услышать его имя.

— Что ему нужно? — сразу подхожу к делу, а Назар вопросительно бровью ведёт. Видимо, я сам должен догадаться. — Диана? Ему нужна Диана, так ведь?

Назар отводит извиняющийся взгляд в сторону и кивает.

— И ты отдашь её ему! Понял? — несмело наставляет он на меня дуло пистолета, отдавая распоряжение. — Ты подпишешь договор!

Я подаюсь вперёд, стиснув зубы до скрипа. Лоб свой плотно приставляю к холодному металлу огнестрельного и, нисколько не боясь за себя, заглядываю смерти в глаза, как заглядывал уже не раз.

— Нет! Ты знаешь, что ничто не заставит меня пойти у него на поводу! Стреляй, если ты этого так хочешь! Стреляй, если ты принял его сторону! Убей меня, если думаешь, что на этом твои проблемы закончатся! Давай же! — рычу, смотря на него в упор, и Назар снимает пистолет с предохранителя, курок дрожащим пальцем взводит, видя, что я нисколько не страшусь его. — Назар, она беременна. Мы ребёнка ждём. Не трогай её, прошу тебя. Я придумаю, как нам выбраться из этой ситуации. Я всё решу с Рифатом самостоятельно. Только не бери грех на душу. Она ведь у тебя чиста.

Нервы братишки сдают окончательно. Его всего трясёт, подбородок подрагивает и зубы стучат друг о друга. Он отводит пистолет от моей головы, позволив мне глотнуть кислорода.

— Я не могу, — качает он головой из стороны в сторону. — Не могу, слишком высока цена.

— О чём ты говоришь? — заставляет он меня рассмеяться в голос. — Рифат тебя не тронет, а Каплан одной ногой уже в могиле! Какая цена!?

— Ты не понимаешь! У меня ведь семья. В данную минуту люди Рифата держат их на мушке.

Уняв лихорадочный ритм сердца, я прислушиваюсь к звукам, доносящимся из дома.

Тихо, как и всегда.

Неслышно никаких признаков того, что к нам мог кто-то пробраться. Да и вряд ли бы кому-то это удалось, учитывая то, что с моим отъездом в Текирдаг, Каплан удвоил охрану.

— С чего ты взял? Если бы было всё так, как ты говоришь, этот дом давно бы уже подняли на уши, — пытаюсь любыми способами вразумить Назара, а он раскачивается на стуле как безумец и уши ладонями накрывает, не желая меня слышать. — Никто никого не держит на мушке. Тебя хотят одурачить. Не ведись, они ведь этого и добиваются. Желают, чтобы ты выполнил за них всю работу! Ты...

Назар перебивает меня своим диким гортанным воплем. Его мучает что-то внутри. Огромная душевная боль, которая мне кажется знакомой.

Он делает пару коротких вдохов, пытается унять судороги в конечностях, но это никак не помогает ему.

Впервые я вижу, как он плачет. Взрослый, здоровенный детина обливается слезами предо мной, и это не может не шокировать.