Муж, жена и сатана

Сначала был сигнал. Звук, малоприятный и бесцеремонный, разбудил резко и сразу. Это, исполняя роль домашнего петуха, резко выкрикнул очередную нелепицу Гоголь. Что именно из привычного репертуара, точно не разобрала — еще не полностью выбралась из провала: веки были пока недвижимы, но глаза открылись, там где-то, внутри себя, продолжая видеть мерцающую смесь трех цветов на фоне прозрачно-солнечного колеса. Кто-то добрый и неслышный, поднатужившись, сначала приоткрыл ее левый глаз. Затем он же после короткой паузы приподнял ей правое веко. Кроме нее самой этого удивительного факта никто не обнаружил. Да и кому было подобное заметить — в спальне она все еще была одна. Лёвка пока так и не вернулся.

Ада Юрьевна моргнула два раза, плавно смыкая и размыкая веки, как в замедленном кадре, и окончательно пришла в себя. Она откинула плед, поднялась, тряхнула головой, сгоняя остатки сонной мути, и прошла к компьютеру. Включила. Тот тихо зажужжал, экран ожил и засветился. Она вспомнила про утреннее свое потрясение — про ручку эту дверную, про переписку с неизвестным хохмачом, представившимся Гоголем, про всю эту необъяснимую с точки зрения нормальной человеческой психики чертовщину. Зашла к себе на почту, подняла последние, они же и единственные, два письма — все было на месте. Все, что пришло на ее адрес сегодня утром. Она снова перечитала текст и задумалась.

Через час вернулся Гуглицкий, грязный, но довольный. Чмокнул в лоб, развалился в кресле.

— Сделали? — спросила Ада.

— Ну да, — пожал он плечами, — это ж «бэха», чего ей будет-то.

— Другими словами, все у нас теперь нормально? — Лёвка удовлетворенно кивнул. — Тогда садись и читай. — Она уступила ему место у компьютера. — А потом просто скажи, что ты обо всем этом думаешь.

Он пожал плечами и переместился на рабочее место жены. Упер глаза в текст, быстро пробежал чудные рукописные строки, скривил лицо.

— Это чего такое?

— Что такое? А вот теперь послушай и реши, что… — и в подробностях пересказала мужу все дальнейшие события, включая диалоги вокруг ручки. Лёвка от удивления разинул рот, но потом заржал.

— Адусь, ну кончай прикалываться. Кто писал-то? Кроме тебя самой этот текст никто не подымет. Во всяком случае, мне даже в голову не может прийти идея о чьем-то еще авторстве. Разве что ошибка сети? Или приветственный бонус по случаю регистрации нового пользователя?

— Ошибка? — Она недоверчиво покачала головой. — Да там про нас — все! Все, включая подробности и детали семейных дел, которые просто никому не могут быть известны, ты что, не понимаешь этого, Лёва?

— М-да, не сходится что-то… — Гуглицкий запустил руку в курчавую бороду и стал нервически ее теребить. Внезапно предложил: — Так давай сами ему напишем, первыми, на «душу» его, на «Гоголь-нет» этот самый. Прямо сейчас. По крайней мере, ясно станет, случайность это дурная или какая-то система.

— Слезай! — Ада вытолкнула его из стула-вертушки и заняла свое место. — Действительно, а что мы теряем, собственно говоря.

Она нажала на «ответить адресату» и стала быстро набирать текст. Лёвка стоял рядом, так и не отпустив своей бороды, и внимательно считывал возникающие на его глазах слова.