Муж, жена, любовница

Не буду думать об этом сейчас, решила она. Но тут же споткнулась о новое затруднение. Гостиница или снимаемая квартира - это, конечно, хорошо. Но как же ее вещи? Одежда? Лето закончится, и как она будет? А книги? Картины? Посуда? Кое-что из мебели? Все то, что она так любит: ее огромное старое зеркало, привезенное прабабушкой из Сибири, любимый ореховый секретер и прочие предметы быта? Куда все это девать?

Надо отнестись к этому без эмоций, как к технической задаче, одернула себя Юлия. Горечь расставания и страх перед будущим - слишком сильные эмоции, они парализуют. Долой чувства! Надо действовать. Вот решила она бесповоротно уехать из загородного дома - и уехала. Теперь она заберет вещи из квартиры, благо дом недалеко от гостиницы "Украина". И тогда можно будет считать, что дело сделано - она ушла из всех своих жилищ. А может, и из сердца родных… Что ж, именно перспектива заразить кого-либо из близких, в первую очередь - детей, и погнала ее так стремительно прочь от семьи.

Федор не позвонил, как обещал. Это было на него непохоже. Тогда Юлия сама набрала его номер. Но к телефону подошла Тамара. Юлия давно не виделась с ней, правда, несколько раз они созванивались.

– Здравствуй, Тамара! Это Юля.

– Узнала тебя. - Голос Тамары Рудак звучал сухо.

– Федор обещал мне позвонить, у нас с ним важное дело. Но так и не позвонил. Ты не знаешь, где его можно найти? Мне не хотелось бы звонить в офис.

– Странно: в офис ты не звонишь, а нам домой - пожалуйста? Так получается?

– Ну и что же? Что ты имеешь в виду?

– А вот то самое, дорогая Юлечка. - Голос на том конце провода зазвенел от напряжения. - В приличные места ты уже и позвонить не можешь. А про нас думаешь, что мы тебя всякую примем, и с болезнями срамными - тоже? Ну уж нет, тут ты ошибаешься!

– Да не бойся, Тамара, мне от вашего дома, а тем более от тебя лично, ничего не надо. Просто Федор обещал продиктовать мне один важный телефон. Это для дела.

– Ну, разумеется, ты все еще считаешь, что Федор готов бежать за тобой хоть на край света! Доигралась, теперь уже не побежит. У нас семья, мы с Федором прожили двадцать лет вместе, и я не хочу, чтобы нам звонили такие женщины, как ты.

Юлия не верила своим ушам. Она, правда, знала этот менторский Тамарин тон - так она, верно, отчитывала своих нерадивых студентов да иногда говорила с продавщицами и официантками. Но чтобы таким тоном старая приятельница разговаривала с ней?!

– Послушай, профессор Рудак, давай поговорим спокойно, - пытаясь сдержаться, очень тихо произнесла Юлия. - Неужели ты ревнуешь меня к Федору? Или боишься заразиться, беседуя со мной по телефону? Ты же все-таки цивилизованный человек. Я попала в беду, и мне хотелось бы что-то обсудить со своими старинными друзьями…

– Поздно обсуждать, - с металлическими интонациями ответила собеседница. - Я хотела, действительно как настоящий друг, помочь твоей семье. Но ты меня не поняла.

– Каким образом?

– Это я прислала тебе фотографии в новогоднюю ночь, ты помнишь?

– О господи, еще бы! Так это ты?! Никогда бы не додумалась.

– Я хотела, чтобы ты обрела свое женское достоинство, чтобы перестала быть рабой мужа!…

– И ты своего добилась. Я теперь раба другой субстанции. Можно считать, ты мне помогла, исправила меня на всю оставшуюся жизнь.

– Довольно. Слушай меня внимательно. Прошу тебя больше никогда нам не звонить и не искать встреч с Федором. Ты можешь только скомпрометировать приличных людей. Разговаривать нам с тобой не о чем. Ничего общего у нас отныне нет и быть не может…

Этого вынести было уже нельзя. Юлия молча нажала отбой. Все. Друзей Рудаков у нее больше нет. Сразу двоих. Неужели и Федька сдрейфил? В Тамаре и раньше проглядывали замашки стервы, да, в общем-то, и очень близкими подругами они с нею не были. Но Федор?… Видно, и вправду не существует истинной дружбы между мужчиной и женщиной.

Что ж, теперь она совершенно одинокая женщина - и к тому же неизлечимо больная, заразная, представляющая опасность для окружающих… Знай свое место. Ты - изгой, ты - пария, ты - прокаженная. Нет, даже хуже, чем прокаженная. У тех был хотя бы свой остров, а ты одна, одна, одна…

И Юлия горько заплакала.

Как раз в эту минуту раздался звонок сотового телефона. Это оказался Федор. Крепко подвыпивший, он звонил, видимо, из ресторана - были слышны музыка и стук столовых приборов.

– Юлечка, деточка, я тебе не мог раньше позвонить. Был очень занят.

– Понятно, Федор. И что ты мне скажешь?

– Я этого парня не могу найти. Он куда-то уехал, наверное, насовсем. Его нет в Москве.

– Ну что же, будем искать другого.

– Ты только не обижайся, ладно? И домой нам лучше не звони, я сам буду… я постараюсь с тобой связываться. А то Тамарка всю жизнь меня к тебе ревнует, а теперь - у-у-ух! Ты ж ее знаешь, если что в голову вобьет - хоть умри, ее не переубедить.

– Да ладно, дело житейское. Спасибо за звонок. Молодец, что не забыл.

– Я тебя никогда не забуду. Я тебя буду всю жизнь помнить… - В трубке послышались пьяные всхлипывания.