Мужчина без чести (СИ)

…Проезжают первый квартал по направлению к дому. С кирпичными многоквартирными домами, высокими заборами и лающими в преддверие прогулки собаками. Это дорогой район. Здесь есть все, что нужно детям, — расчёт идёт на семьи, где их не так много и есть возможность обеспечить каждому достойное существование, — детский сад, две школы, творческий центр через дорогу и большой детский магазин, где игрушки, сухие смеси и коляски занимают половину территории молла возле их дома. Когда-то пределом мечтаний Беллы было жить здесь.

Проезжают второй квартал. Уже победнее, уже — без высоких заборов. Дома не выглядят грязными, но уже и не искрятся новизной и чистотой. Здесь, как правило, детей нет. Здесь взрослые, которые либо копят деньги на соседний район, либо те, кто пытается свести концы с концами. Какие уж тут собаки…

На перекрёстке между вторым и третьим городскими кварталами стоит билборд. Социальная реклама. Про рак. Люди разных национальностей и, судя по одежде, конфессий, стоят, взявшись за руки и пристально, с легкой улыбкой смотрят на проезжающие мимо машины. А над их головами, в синем небе оставшегося пространства рекламного щита, висят слова: «Мы не сдадимся — мы не уйдем».

Белла сама не замечает, как повторяет слова вслух. И как из глаз, словно по сигналу, текут слёзы. Доктор Грей говорил что-то об опухоли… говорил что-то о том, что ни в коем случае нельзя уходить без соответствующего осмотра. Это опасно. Это может летально кончится…

Что же она наделала! .. Что, о господи, она только что наделала?! Как вообще позволила себе совершить столь неоправданную, столь ужасающую по масштабу глупость?

Нет оправдания. Нет ни в слёзах, ни в словах мужа оправдания. И даже в его мольбе.

Можно потерять доверие любимого человека, можно потерять его любовь. Но только не его самого. Только не полностью…

Чтобы заглушить всхлипы, Белла прижимает ладонь ко рту. Полностью поворачивается к окну, стараясь одновременно спрятаться от Каллена и выпустить из поля зрения злосчастный билборд. Он послужил причиной её срыва. Он отвратителен.

Мысли всё идут и идут вперёд, к более страшным отметкам, к более страшным вершинам, а слёзы бегут следом. Их больше, больше, больше… Рука уже не справляется с поставленной задачей — время от времени отголоски её горя нет-нет да пробираются в салон.

Хоть какие-то оковы на рыданиях всё ещё держит лишь то, что она представляет себе маленький комочек, пока ещё полностью зависящий от неё. Свободную руку держит на животе. Уговаривает себя — хотя бы ради него — прекратить плакать.

А если что-то и с ним случится? Если пойдёт не так? Нет, нет! Только не Комочек, нет!

— Белла?

Она поспешно проглатывает рвущиеся наружу всхлипы, смаргивает слёзы. Пытается взять себя в руки и обернуться. Второе удаётся. Первое – нет.

В больших серых глазах с поразительной чёткостью уживаются горе, страх и нежность. Маленькая-маленькая, едва заметная, но всё же существующая. Когда смотрит на неё.

— Белла, я не умру, — обещает мужчина, стараясь унять дрожь в голосе и напустить на побелевшие, посиневшие губы что-то вроде робкой улыбки. Билборд видел. Знает, из-за чего она плачет. Одну из причин.

Миссис Каллен подвигается ближе. Не спрашивает ни разрешения, ни позволения для того, что делает. Просто протягивает руки вперед, а затем соединяет их за талией мужа. Обнимает, пытаясь заставить себя поверить ему. Он здесь, и Комочек тоже. Пока ещё они вместе. Пока ещё всё хорошо.

— Конечно, — бормочет, уткнувшись лицом в его футболку (благо догадалась забрать из дома хоть какую-то одежду на всякий случай), — ещё бы… я же тебе не позволю.

Скованность Эдварда, нервное постукивание пальцев по кожаной обивке салона малость приглушаются. Он делает ровные, глубокие (по возможности) вдохи, терпеливо выдерживая объятья жены. И даже в ответ, судя по робкому прикосновению к спине, обнять её пытается.

— Ты меня любишь, — прикрывая глаза, выдыхает он.

Всхлипнув громче прежнего, Белла быстро-быстро кивает. Отрывисто, явно, чтобы заметил.

— Очень, geliebter. Больше всех на свете.

В ответ не раздаётся ни звука. В ответ он молчит. Но слов и не нужно — прохладные губы робко прикасаются к её волосам.

Дважды. Дважды, как прежде.

И именно в этот момент к Белле возвращается надежда, что можно ещё всё исправить. И если не всё, то большую часть прежней жизни вернуть. Ради Комочка.

С огромным нетерпением жду ваших отзывов. Не забывайте, пожалуйста, про комментарии — это хорошая прикормка вдохновения для продолжения.

========== Глава 4 ==========

Из окна, в которое смотрел Эдвард, открывался чудесный вид на парк. Городской парк. Главный.

Конечно, он не был рядом — предстояло пройти ровно квартал, — но, благо, с девятого этажа обзор был достаточным, дабы разглядеть и кроны деревьев, и беседки под ними, и даже оранжевые стойки лотков с кукурузой.