Мужчина без кода доступа

– Всего лишь личный сантехник. – Поправил я его. Увидев недоверчивый прищур, решил пояснить. – Я предлагал Асе замужество, но она пока не согласилась.

– Вся в Соньку, – выругался Октябрин.

Повез я будущего тестя к себе в комнату общежития. Правда, вовремя вспомнил, что из еды там только майонез, и зарулил еще и в продуктовый магазин.

– Это вы здесь живете? – Удивился мужчина, когда я подвез его к обшарпанному зданию.

– Нет. Здесь комната, которую я постоянно снимаю. У Аси дом за городом, но без ее разрешения я вас не могу туда пустить, поэтому до конца недели поживете здесь. – Объяснил я, как мог, сложившуюся ситуацию.

– Хорошо, – тут же согласился он.

Слава богу, в комнате не было бардака. Оказывается, я достаточно аккуратно собирался в прошлый раз. Показав все, что мужчине могло понадобиться, отправил его в душ, а сам принялся за готовку. Не думаю, что отец Аси сегодня хоть что-то ел.

Октябрин помылся быстро, у меня только яичница с колбасой успела подоспеть. Я разложил кухонный стол и поставил на него две тарелки.

– Удобно здесь у тебя. – Прокомментировал он, вытаскивая из сумки чистую одежду.

– Старался, – пожал я плечами. Ну а что тут скажешь?

Во время ужина мужчина изучающе на меня поглядывал, а затем не выдержал.

– Рассказать тебе, как так получилось, что меня без собственного ребенка оставили?

– Расскажите. – Согласился я. Мне действительно было очень интересно, почему он появился только сейчас.

История оказалась непростой. Костров Октябрин Яковлевич в Соньку он влюбился сразу же, как увидел. Шебутная, веселая девушка сразу приковала к себе его внимание. Не удержался и на первом же свидании полез к ней целоваться. Не знал, правда, что ей еще только семнадцать, когда все случилось. А потом был неприятный разговор с ее папашей, который его, парнишку так оттаскал на словах, что не ответить было нельзя. Обозвал голодранцем, который и права то не имеет на девушку смотреть при его доходах. В тот же вечер Октябрин собрался, сказав матери, чтобы передала Соне, что через полгода он вернется и уехал за большими деньгами в Якутию, на алмазном прииске работать.

То, что что-то неладно понял почти сразу, так как его письма Соне начали возвращаться обратно, в связи с отсутствием адресата. Уехать не мог, так как обязан был отработать полгода. Вернувшись в родной город, узнал, что Пик отбыли в неизвестном направлении. Родители клялись и божились, что не знают куда. Соседи и родственники тоже молчали.

Он так и уехал ни с чем, исколесив пол области, но так и не найдя зацепок. Каждый раз приезжая в отпуск, пытался найти их. И так в течение пяти лет. Потом умер отец, а мать начала подсовывать соседских дочерей, вроде как негоже в таком возрасте и при хорошей зарплате одному жить. Когда мать сильно достала женитьбой, уехал на прииск жить насовсем. Еще пять лет прошли в попытке забыть Соню, даже попивать начал, но его начальник быстро отучил, прополоскав на сорокаградусном морозе в ледяной воде.

Вскоре занял место бригадира, затем начальника по снабжению, а полгода назад ушел на пенсию по выслуге лет. Хорошую пенсию. Так как личная жизнь как-то не сложилась, вернулся в родной город, мать уже пять лет, как умерла, оставив квартиру в центре города. Решил отремонтировать квартиру, и начал выбрасывать всякий хлам. И нашел их … письма. Больше двух десятков штук, небрежно перевязанных полуистлевшей бечевкой. От Пика старшего. Тот писал, что ему жаль, что родители молчат и не говорят о местоположении их сына, что у них подрастает внучка, что девочка без отца растет. Что Соня умерла. Это было последнее письмо. Письма были без конвертов, и узнать, откуда они пришли было невозможно, но это Октябрина не остановило, ведь он узнал, что у него есть дочь от любимой женщины. Так он начал искать, благо фамилия была редкая, и шансы были велики.

Он опросил всех, кто мог помнить все то, что происходило тридцать лет назад. Одна соседка припомнила, что Пик-старший приезжал и искал его, но так и не нашел. Тогда мужчина начал трясти родственников, ведь не может же такого быть, чтобы никто ничего не знал.

Оказывается, что знали все. Все они видели, как он бегал, искал, шерстил область, и никто ничего не сказал. Никто. Ни один человек. Ни один из тех, кого он считал родными людьми. Они и сейчас практически все молчали, неловко отводя глаза.

Не молчала лишь тетка-инвалид по отцовской линии. Ей просто запретили говорить, пригрозив бросить без помощи, но сейчас она не вытерпела, и рассказала все, что знала. Даже город вспомнила, сказав, что она уже старая и ей ничего не страшно. Октябрин в благодарность определил ее в дом престарелых, оплатив пожизненное проживание.