Мужчина для Ани

– Правильно, – сказал Старостин и сглотнул. Не думаю, что он был со мной согласен, но он уже почувствовал разницу между Ленчиком и мной и решил, что лучше согласиться… Но ведь это только начало нашего дружеского общения, и скоро он это поймет, и вот тогда ему самому очень захочется поделиться информацией с добрым и вежливым следователем Купцовым… тьфу, Петровым. Лишь бы она, информация то есть, у него была. Лишь бы была, а уж выкачать ее мы сумеем.

Я сбросил со стула какой-то хлам прямо на пол и присел. Забросил ногу на ногу.

– Ну, раз ты все правильно понимаешь, – сказал я, – давай рассказывай.

– А я ничего не знаю.

– Ты че – на всю голову больной? Я щас надену тебе «браслетик» и (я вытащил наручники) проведу с тобой небольшой спарринг.

– Дмитрий, – строго сказал Купец.

– Да ладно, – отмахнулся я. И продолжил беседу с кабаном:

– Ты за кого нас держишь, пидор? А? Ты хочешь, чтобы я тебе челюсть сломал? Ты, кстати, не голубая ли устрица?

– Я? Я – нет, не голубая… Почему вы спросили?

Я крутил наручники на пальце, и Старостин не отрывал от них взгляда… чего уставился? Наручников не видал? Я выдержал паузу и только потом ответил:

– Потому что я тебя хочу пристроить в петушатник. Разумеется, после того, как челюсть срастется. С загипсованной пастью в петушиной камере делать нечего… Потому что там тебе придется много, долго и упорно работать минетной машиной. Но это все потом. А пока – легкий спарринг. Давай-ка ручки сюда.

Кабанчик был уже совершенно готов…

– Дмитрий, – строго сказал Купец. – Ты что? Забыл, как в прошлый раз вышло?

– Так в прошлый-то раз у мужика сердце больное оказалось. Вот он и того… – ответил я и покосился на кабанчика. Кабанчик про больное сердце и про то, что мужик из-за сердца дал дуба, услышал. – Ты, Леонид Николаевич, под руку мне не говори… никогда… Ну, пидор,' давай ручонки, некогда мне с тобой!

Кажется, Старостин был готов грохнуться в обморок. На лбу у него выступил пот, выглядел Антоша паршиво. Скверно он выглядел… Он посмотрел на Купцова и простонал:

– Леонид Николаевич! Леонид Николаевич, я вас прошу…

– О чем? – недоуменно спросил Ленчик.

– У меня тоже больное сердце… я тоже могу… того… как тот мужик. Леонид Николаич, я все расскажу… Я вспомнил, вспомнил.

А я еще сильней замутил:

– Ишь как он теперь запел: ой, я все расскажу! Дай-ка я сперва ему вломлю по яйцам!

– Дмитрий, – сказал Купец. – Дмитрий, выйди. Покури в кухне.

– Ты – начальник, я – дурак, – буркнул я. – Я, конечно, выйду. Но если это бородатое влагалище опять начнет амнезией мучиться – зови. Я ему мучения-то облегчу.

– Ладно, – сказал Купец, и я вышел из комнаты с чувством выполненного долга.

Этот трусливый кабанчик был мне элементарно противен. Я не стал закрывать дверь, сел на корточки, закурил и стал слушать, что происходит в берлоге «интеллектуала».

***

Петрухин вышел из комнаты. Разумеется, он не видел, каким взглядом проводил его Старостин… В этом взгляде многое было: страх, ненависть, презрение. Но больше всего, конечно, было страха. Петрухин вышел, Старостин вытер пот со лба и перевел взгляд на Купцова. Леонид довольно нейтрально (но вместе с тем как бы и доброжелательно) сказал:

– Что ж стоим-то? Может быть, присядем?

– Да-да… давайте присядем. В ногах-то правды нет.

Хозяин и незваный гость сели рядом на диван. Скрипнули пружины под грузным Антоном. В приоткрытую дверь из прихожей потянуло дымом – это закурил Петрухин.

– Ну, Антон Евгеньич, рассказывайте, – предложил Купцов.

– Черт! Даже не знаю, с чего начать…

– А вы не торопитесь… Вы – спокойно, по порядку, подробненько. Нас интересует человек, которому вы рассказали о своей бывшей жене… Кто он?

В ответ Купцов услышал то, что ожидал услышать и что боялся услышать.

– Ах… его знает, кто он, – ответил «гений» Старостин. – Я его первый и последний раз видел.

Разумеется, нельзя было исключить, что Старостин лжет, прикрывая своего знакомого. Но Купцов понимал, что скорее всего Антон говорит правду. В любом случае, все, сказанное Антоном, следовало проверить. И Купцов знал, как это можно сделать.

– Хорошо, – сказал он. – Будем считать, что вы сказали правду… Потом мы все равно будем проверять каждое слово. Итак, Антон Евгеньевич, расскажите, где, как и когда вы познакомились с человеком, которому рассказали о своей бывшей жене Анне…

***

Депрессняк давил как асфальтовый каток… Полный звездец в полном тумане. Денег не было даже на пиво и взять их тоже негде. Он был должен всем, кому только можно, и никто ему в долг больше не давал… Денег не предвиделось никаких, и в перспективе замаячила необходимость продавать вещи. А и вещей-то особых у него не было. Все, что поценнее, уже сгинуло в ломбарде.