Мужчина для досуга

Память не подвела его и на этот раз. Он листал ее, как огромную книгу, разыскивая информацию о способах убийств. И вот оно! Да-да, конечно, именно оно. Кто-то когда-то давным-давно рассказал ему про мальчика, которого убили очень страшно. И странно. Нет, не рассказал, он прочитал это в какой-то газете. То ли была пьяная драка, то ли еще что-то. Все происходило на пустынной набережной под Киевским метромостом. Наверное, они подрались – пьяная компания и этот молодой человек. Почему-то, когда его нашли, он был в пальто, но без ботинок и шапки, хотя дело происходило где-то в начале марта и было довольно холодно. В результате этой драки молодого человека скинули вниз, к реке. А гранитная облицовка набережной Москвы-реки в этом месте немного закругляется…

Очень долго молодой человек пытался выбраться из этой ловушки; когда его нашли, руки у него оказались стертыми в кровь: по-видимому, он пытался ползти наверх по облицовке и снова соскальзывал вниз. Может быть, ботинки в это время и потерялись? Жилых домов в этом районе набережной нет, по ночам она совершенно пуста. И криков никто не услышал, тем более что постоянно грохотали поезда метро. То ли он выбился из сил и просто замерз, то ли при падении получил такие травмы, которые привели к смерти, то ли и то и другое. А ранним утром тело обнаружил человек, гулявший с собакой, при этом заметил с другой стороны набережной. Вызвали милицию, но виновных так и не нашли.

Оставалось только вспомнить, откуда он эту историю взял. Впрочем, ерунда, какая разница откуда? Теперь нужно детально обдумать, как во второй раз воплотить ее в жизнь. Вызывать этого подонка на встречу, чтобы обсудить что-то важное. Щуплый, нетренированный, трусливый – с таким легко справиться. Он сам в два раза больше и по весу, и по росту, так что сбросить вниз «оппонента» ему ничего не стоит. А там кричи не кричи – никто не услышит и не заметит. Ни следов, ни отпечатков пальцев – ни-че-го. И зло будет наказано.

Он торжествовал. Он считал себя гением. От этого внутреннего торжества даже тряслись руки. Или они дрожали от желания как можно скорее воплотить свой замысел в жизнь? Точнее – в смерть. Он даже усмехнулся про себя от этого невольного каламбура. Усмехнулся и подумал, что он действительно особенный: ну кто еще, замышляя такое, мог бы острить и получать от этого удовольствие?

Даже природа, похоже, была с ним заодно: днем оттепель, а ночью – за минус. Это значит, что на Москве-реке и следов льда нет. Значит, барахтаясь там, у кромки, человек неизбежно вымокнет, и пропитавшаяся водой тяжелая одежда еще больше скует движения. А потом – мороз. И все. А еще лучше, если скатится в воду и утонет. И не жалко. В любом случае исчезнет с его пути навсегда.

Только не забыть захватить с собой фляжку со спиртным. Помянуть, согреться – да что угодно, лишь бы потом, при вскрытии, в крови нашли следы алкоголя. Выпил – и свалился в реку. Обычное дело. Нужно только сказать, что сейчас вообще нельзя встречаться на людях, то есть сказать правду. Вот и все, и никто никогда не догадается, кто убийца. Умные люди не бывают преступниками, потому что не попадаются.

А он и так не преступник: он только должен защищать свою жизнь.

Андрей с ходу отмел все мои возражения на предмет того, надо ли ему лететь ко мне сломя голову: план работы на сегодня я выполнила, дискету, конечно же, прочитаю и, насколько он успел разобраться в моем характере, выводы сделаю скоропалительные, хотя не исключено – правильные, но вследствие той же скоропалительности начну оповещать о них направо и налево и тем самым все испорчу если не окончательно, то бесповоротно. Ему, Андрею, тоже сегодня особой нагрузки не выпало, может располагать собой и своим временем как угодно. Единственное, на что он согласился, – это на ужин в моем доме. И то потому, что я пригрозила голодовкой на неопределенное время.

– А продукты-то у вас есть? – с римской прямотой спросил он меня, проявляя явные способности к дедуктивному способу мышления.

– Хлеба только нет, – попыталась увернуться я, – но мучное есть вредно. Фигура портится.