Мужчина для классной дамы или История Тани Никитиной, родившейся под знаком Рака

Когда мы с Павлом встретились, я была согласна, что счастье – хорошая вещь, но решительно не могла понять, почему его считают чем-то вроде рая на земле. Скорее, счастье, как хорошая погода – приятно, но и только. Так мне казалось тогда.

И только теперь я поняла, что значит – быть счастливой. И что значит – быть на седьмом небе. И что значит – по-настоящему любить! И… это удивительно, но каждый раз, когда я вижу Бориса, у меня начинает бешено колотиться сердце, а по телу пробегает мелкая дрожь…

Мой день рождения мы с Борисом решили отметить у меня на даче в Солнечном. Утром я набрала номер Арсения – у мальчика сегодня тоже день рождения, и, может быть, нам с Борисом удастся увезти его с собой.

– Здравствуй, Сенечка! Это Татьяна Александровна. С днем рождения тебя!

– Спасибо, вас также, – весело ответил мне Сеня и добавил: – Я вам желаю, чтобы сбылось то, о чем вы просили странницу Анну. Тогда, на Смоленке, помните?

– Помню, конечно. Спасибо. Я тебе тоже желаю… чтобы ты понял, что для тебя сейчас самое главное. Сеня, – осторожно начала я, – поехали, наш день рождения отметим у меня на даче. Там здорово – залив, сосны, жары такой нет…

– Отец с нами поедет? – Мне на секунду показалось, что Арсений сейчас согласится. Это было бы замечательно!

– Да.

– Нет, спасибо, – сказал Арсений. – Вы уж там без меня, ладно? Мне тут ребята какой-то сюрприз готовят, не хочу обижать.

– Хорошо, Сенечка. Подожди минутку, тут папа хочет тебя поздравить, ты не возражаешь? Я через мембрану почувствовала, как напрягся мальчик. Он тихо дышал в трубку и молчал. Я ждала.

– Хорошо, Татьянсанна. Борис схватил трубку.

– Арсюха? Привет! С днем рождения! У тебя все в порядке? А… Хорошо. Ты не поедешь с нами?… Ладно… А у тебя есть…

Я в ужасе замахала руками, Борис осекся. Сейчас он станет предлагать мальчику деньги, и все мои старания пойдут прахом!

– …У тебя есть друзья? А… это классно. Ты звони хоть иногда, ладно, Арсюх?… Ну пока.

На даче мы накрыли праздничный стол.

– Предлагаю предаться сегодня греху обжорства, – заявил Борис, доставая из пакетов кучу деликатесов – икру, балык, несколько видов сыра, персики, виноград… Для меня он припас белое вино, а для себя коньяк. – Танюша, я хочу сказать тебе… – Борис торжественно поднялся.

Господи, да он волнуется, как четырнадцатилетний мальчишка, которому предстоит в первый раз поцеловать девушку! Его пальцы так судорожно сжали рюмку с коньяком, что казалось, тонкое стекло сейчас лопнет.

– Я хочу сказать тебе… Знаешь, я совсем не умею говорить. Давай я просто подарю тебе подарок.

– Спасибо, милый, – его волнение передалось и мне.

– Смотри, какая птица, – Борис кивнул на окно.

Я повернула голову и, ничего не увидев, удивленно посмотрела на Бориса. Смущенно улыбаясь, он протягивал мне темно-синюю бархатную коробочку.

Я осторожно взяла из его рук подарок. С детства обожаю эти моменты – волнующие и немного волшебные секунды, когда секрет, тщательно оберегаемый дарящим, должен стать явью. Я открыла футляр.

Внутри, на черном бархате, светилось великолепное колье из белого металла с большим камнем в виде слезы глубокого темно-синего оттенка. Красота необыкновенная!

– Борис, какая прелесть! Это серебро? А камень какой?

– Танюша, какое серебро! Это белое золото и сапфир. Он так пойдет к твоим глазам! – Борис улыбался радостно, как ребенок.

Мне не хотелось принимать от Бориса такой дорогой подарок – наши отношения были для меня бесценными, а это колье как будто бы назначало им цену. Пусть и довольно большую, но все-таки цену…

– Танюша, тебе не нравится? – Ну вот, Борис мое настроение сразу же угадал. Но ведь я совсем не хотела его огорчить!

– Что ты, ужасно нравится. Ты прав, это идет к моим глазам.

Боюсь, не особенно-то искренне получилось.

– Прости, любимая. Я – просто старый дурак. Я не знал, что тебе подарить, мучился ужасно. А эта штуковина мне показалась красивой… – Борис выглядел растерянным и расстроенным, и от этого мне стало совсем плохо.

– Она, правда, очень красивая. Просто…

И я неожиданно для самой себя расплакалась.

– Танюш, не плачь! Не плачь, ну пожалуйста! А то я сейчас умру! – Борис обнял меня и начал гладить по голове как маленькую. Казалось, он сам был готов заплакать. – Скажи, чего бы тебе хотелось? Я из-под земли достану!

– Не надо из-под земли, – я все никак не могла успокоиться. – Мне ничего не надо, я просто тебя люблю.

– Ну, Танюш, ну что ты! Ты скажи только, чего ты хочешь.

– Котенка, – с трудом, захлебываясь слезами, выговорила я. – Рыженького.

– Танюша, хорошая моя! Я поймаю тебе котенка, я тебе тысячу котят поймаю!

– Не хочу тысячу, хочу рыженького! Хочу рыженького кота Василия!

Все свое детство я мечтала о котенке. У мамы была аллергия на шерсть, и я жутко завидовала одноклассницам, у которых дома жили кошки. И мечтала о том, что когда-нибудь можно будет мамину аллергию излечить и взять маленького котенка, которого непременно будут звать Василием. Точнее, Василием Васильевичем. В то время мне казалось, что имя это – предел человеческой фантазии.