Мужчина для классной дамы или История Тани Никитиной, родившейся под знаком Рака

– Катюш, я не могу сейчас… – Последнее слово мне договорить не удалось.

– И эта девица, Аленушка, сидит там и не дергается. Как думаешь, Танюх, может, раньше были какие-нибудь народные средства от комаров? Вот намазалась эта Аленушка этаким архаическим антикомарином, сидит себе в своем болоте и воняет – комаров распугивает, – Катька задорно рассмеялась над собственной выдумкой. В другой раз и я бы с удовольствием поддержала ее болтовню, но сейчас мне было не до смеха.

– Кать, прости, но я совсем не могу разговаривать. Ты по делу? У тебя все в порядке? – Кажется, я заразилась от подруги и, как Катюша, начала задавать по нескольку вопросов одновременно.

– А что у тебя случилось? Ты ждешь звонка? Ты влюбилась, да? – Катька в своем репертуаре, если я задала два вопроса за раз, то она – три, иначе Катерина не может.

– Катенька, если у тебя все в порядке, то пока, ладно?

– Да я просто поболтать хотела… – Катюша повесила трубку.

Неудобно получилось. Но Катька не обиделась, я точно знаю – она не такая, она – настоящий друг. «В беде не бросит, лишнего не спросит…» Впрочем, последнее – явно не про Катьку, она спросит все что угодно.

Что-то в словах подруги меня задело, только вот я никак не могла понять, что же, собственно. Не рассуждения же про полотна Васнецова, честное слово! А что тогда? Больше вроде мы ни о чем не говорили? Стоп, секундочку. Катька сказала, что я влюбилась, то есть спросила, не влюбилась ли я, но это неважно. Она ополоумела, как можно влюбиться в такого идиота, который, не разобравшись, кидается на всех окружающих, хотя виноват его драгоценный сынок!

Чушь какая-то. Я – старая больная вешалка, да и Бориса видела один раз в жизни, а любви с первого взгляда не бывает, я уверена. Как там нас в школе учили, на уроках по этике и психологии семейной жизни? Нас учили, что настоящая любовь может возникнуть, только если пережил с человеком много общих трудностей, съел пуд соли или прошел огонь, воду… ну и так далее. А с первого взгляда – это если на твоих глазах он совершил подвиг, например спас тебя, и ты ему благодарна. Благодарность – это любовь? Чего-то я, видимо, не поняла на этих уроках. Я быстро нашла ответ: любовь – это жалость. Я волнуюсь за Бориса, потому что мне его жалко. Обычная жалость, ничего общего с любовью, а Катька пусть отдыхает в своей Швеции!

Телефонный звонок прервал мои философские размышления, я отшатнулась от аппарата и чуть не упала, наткнувшись на спинку кресла. Как все-таки тесно в этой квартире! Три раза глубоко вдохнув (не забыть бы выдохнуть!), я «совершенно спокойно» подняла трубку.

– Татьяна Александровна, здравствуйте еще раз! Вас беспокоит Светлана Анатольевна, – так, уже ближе к делу.

Только бы она не начала говорить про моды и рецепты – этого я совершенно точно не переживу.

– Вы, конечно, в курсе того, что в вашем классе возникли серьезные проблемы с Арсением Ровенским. Мальчик не ночевал дома, не явился в школу, несмотря на, я бы сказала, экстремальную ситуацию с английским языком. Его отец в панике, собирается обратиться в милицию…

Ни за что не поверю! Чтобы Борис – да в милицию! У него наверняка есть свои каналы. Впрочем, я же совсем его не знаю…

– Да, Светлана Анатольевна, я в курсе.

– Татьяна Александровна, дело в том, что вам совершенно необходимо, как мне кажется, заняться Арсением самостоятельно. Милиция здесь – не помощник. Надо поговорить с одноклассниками мальчика, выяснить все про его друзей. А милиция, она же только поднимет ненужный шум, а ребенка все равно не найдет, – понятно, наша администрация испугалась за репутацию школы.

– Разумеется, Светлана Анатольевна, я сделаю все, что вы говорите, только сначала поговорю с Борисом Владимировичем.

– Татьяна Александровна, я, собственно, поэтому вам и звоню. Простите, я без вашего ведома дала ваш телефон Борису Владимировичу – он очень настаивал, а ситуация, вы сами понимаете, сложилась патовая. Конечно, мы не даем телефоны учителей без их согласия…

– Ничего страшного, Светлана Анатольевна! Я понимаю все трудности сложившегося положения. Если Борис Владимирович позвонит мне, то я сделаю все возможное…

А что, если этот грубиян решит обвинить меня во всех своих семейных неурядицах, вот сейчас он позвонит и опять начнет кричать как ошалелый?

К десяти вечера я полностью отчаялась и собралась выйти – было необходимо купить сигарет, а то я пачку выкурила, расхаживая вокруг телефона.

Все еще посматривая одним глазом на телефон, я вспомнила про цветущую черемуху и, соответственно, похолодание и решила надеть плащ. Уже неделю назад стало так тепло, что плащ я запихала в стенной шкаф; поиск плаща меня избавил от мук бессонной ночи – телефон снова зазвонил. Он зазвонил, а я еще не успела выйти из дома! Мне везет как никогда!

– Татьяна Александровна, здравствуйте! Это Борис. Борис Владимирович, – поправился мой долгожданный абонент. – Отец Арсения Ровенского, если помните…

– Да, я помню, – и замолчала, как последняя идиотка.

– Татьяна Александровна, я понимаю, что в последнюю нашу встречу я вел себя несколько…

Он понимает!