Мужчина для классной дамы или История Тани Никитиной, родившейся под знаком Рака

Вот уже второй год все мои мечты так или иначе касаются нашей с Павлом семейной жизни. Казалось бы, о чем еще можно мечтать, когда любимый человек и так рядом и жизнь идет потихоньку своим чередом? Но мысли приходят сами собой: о нашем будущем, о детях (если честно, то я бы хотела иметь по меньшей мере двоих), о том, как дружно и весело заживет наша семейка, когда в доме появится малыш. А еще я постоянно думаю о муже. Может быть это смешно, но с самого первого дня нашего знакомства я, где-то в глубине сознания, не забываю о нем ни на минуту. Наверно, так и должно быть, когда по-настоящему любишь. Правда, в последнее время к тихой радости от воспоминания о том, что на свете живет человек, которого я люблю, примешивается боль оттого, что в наших отношениях с этим человеком есть какой-то разлад. Но теперь-то все изменится… Ребенок должен скрепить наши отношения. Да и я, возможно, стану меньше приставать к Павлу с пустяками, ведь у меня появится столько неотложных дел.

В женской консультации жду в утомительной очереди и от усталости уже не волнуюсь. Поэтому сообщение о беременности обрушивается на меня огромным пыльным мешком. Слова «восемь с половиной недель беременности» доходят до меня медленно, словно сквозь вату, и я просто продолжаю сидеть в гинекологическом кресле, судорожно комкая в руках колготки. Пожилая докторша с неодобрением посматривает на меня, а я не могу произнести ничего. Дышать тяжело. Счастье так огромно, так долгожданно и навалилось настолько неожиданно, что я только хлопаю глазами. Вид, должно быть, у меня чрезвычайно глупый, но в эту минуту мне не до этого. Из ступора меня выводит голос врача.

– Вот вам, девушка, направления на анализы. Аборт рекомендую делать у нас. С готовыми анализами в кассу две тысячи, с чеком за направлением ко мне. Дешевле вы вряд ли найдете, если, конечно, не предпочитаете без наркоза в порядке живой очереди. И советую поторопиться, все-таки почти девять недель.

Смысл слов эскулапа в юбке до меня доходит отнюдь не сразу. Я соскакиваю на холодный пол и как есть, босиком бросаюсь к врачихиному столу.

– Какой аборт, почему? Со мной что-то не в порядке?

– Так вы собираетесь рожать? Так бы сразу и сказали, а то молчит, как проштрафившаяся школьница. Вроде взрослая дама, – тут докторша в первый раз за прием смотрит на меня внимательно и вдруг улыбается. – Нынче редко рожают, – более миролюбиво объясняет она, – из десяти дай бог двое хотят ребенка, а остальные как заслышат про роды, так сразу на аборт бегут. И одевайтесь, ради бога.

Я выхожу на улицу и полной грудью вдыхаю свежий мартовский ветер. Мимо меня проходит молодая женщина с детской коляской. Неужели следующей весной я буду вот так же гулять по улицам, заботливо посматривая на мирно посапывающего малыша?! Он будет самым красивым, самым умным, самым-самым. Или это будет девочка? Моя малышка… Мартовское солнышко приятно согревает лицо, многоголосье птичьего гама, кажется, заглушает постоянный гул Московского проспекта. Сегодня я наконец-то чувствую, что в город пришла весна.

Я иду – да что там, лечу, радостно подпрыгивая, хоть докторша и запретила, домой в таком радостном настроении, какого у меня не было уже давно. Дело в том, что всю зиму я только и думала о своей, пока еще совсем короткой, но уже не очень-то счастливой семейной жизни. Что-то с самого начала пошло не так в нашем маленьком, только на двоих с мужем, интимном мирке. Павел красиво ухаживал за мной, но после свадьбы стал холоден и замкнут. Пытался не показывать вида, но я знала, что его раздражает, когда я говорю о чем-то, не касающемся лично его. Надо признаться себе самой: наше общение в последнее время сходит на нет. «Паша, иди ужинать. – Ага. – Вкусно? – Да, спасибо, детка». Ну почему же он все вечера молчит, уставившись в телевизор? Почему, когда я рассказываю о самом интересном – о забавной школьной жизни, об успехах своих безалаберных учеников, он упорно читает детектив или бульварную газету? А после наших перебранок по утрам мне порой хочется повеситься…

Но теперь… Я уверена, что теперь все должно измениться. У нас будет ребенок!

Я возвращаюсь в нашу любимую квартиру на улице Типанова, в которой из-за вечного молчания и угрюмого вида Павла мне было так одиноко последние месяцы. Все будет по-другому! Павел, я в этом ни одной секунды не сомневаюсь, будет счастлив, как счастлива я сама. У нас будет столько забот в ближайшие месяцы!

Одну комнату надо будет переделать в детскую. Я представляю себе, как мы с Пашей будем ходить по магазинам и подбирать веселые обои с мишками, или нет, с зайчатами. Как будем покупать кроватку и все-все, что нужно: пеленки, распашонки, малюсенькие ботиночки и курточки… Мне становится так хорошо и весело от этих мыслей, что я не выдерживаю и громко смеюсь. Взъерошенная ворона, сидящая на крыше чьего-то автомобиля, неодобрительно смотрит на меня и громко возмущенно каркает.