Мужчина дурной мечты

– Недавно пришло тете Шуре письмо. Я его из ящика достала, принесла, потому и видела, а так бы и глядеть не стала, у меня нет такой привычки. Письмо потертое, будто долго его таскали, и адрес рукой тети Шуры написан, а поверх адреса – штамп фиолетовый: «Адресат неизвестен». Так что, выходит, тетя Шура кому-то письмо послала, а оно ей вернулось. Я письмо-то на тумбочку положила и забыла про него, а тетя Шура меня попросила в магазин сходить за чаем и сахаром. Только возвращаюсь я из магазина, а из квартиры крики несутся, будто там двое ругаются. Слышу – вроде Вовкин голос. Кричит: «Все равно расскажешь! Я тебя заставлю!» Не успела я дверь открыть, а навстречу мне Вовка выскочил, злющий, как собака бешеная. Морда вся красная, а глаза горят! Оттолкнул меня, чуть с ног не свалил, и поскакал по лестнице как козел. Я испугалась, в комнату вбежала – а тетя Шура на полу лежит, глаза выпучила, на губах пена, и левой рукой так вот шевелит, как и сегодня. Рядом с ней конверт лежал, тот, что я из ящика принесла, только уже разорванный. Я-то на него и не посмотрела, бросилась скорее к тете Шуре, на кровать ее подняла, помочь пыталась, а она уж и не говорит. Вызвала тогда «скорую», еле дождалась – сами знаете, как они к старухам ездят. Но все-таки приехали, посмотрели и говорят, что инсульт у нее был и надо в больницу. Но я-то знаю, как в больнице со старухами обходятся, и не отдала. Сказала врачу, что сама буду здесь за ней ухаживать. Ну, он под мою ответственность и оставил, ему-то что, только забот меньше. Уж когда «скорая» уехала, я догадалась, как дело было: Вовка небось к тете Шуре притащился, увидал то письмо и по подлости своей прочитал. А бабушка-то его заметила, рассердилась очень, что письмо ее читает, и вышла у них большая ссора. Ну, а старому-то человеку много ли надо? От расстройства у нее паралич-то, видно, и приключился. Я даже, грешным делом, подумала, не пристукнул ли Вовка старуху, да доктор, когда ее осматривал, ничего такого не сказал. Видно, просто от расстройства ее разбило. Ну вот, а потом уж, дня через три, тетя Шура стала беспокоиться, словно чего-то просить. Я догадалась дать ей бумагу и карандаш, она и нацарапала кое-как, чтобы пригласить адвоката… Я думала, насчет квартиры своей хотела распорядиться… – И Лида выжидающе посмотрела на меня.

Я выслушал Лиду и спросил, сохранила ли она то письмо, которое послужило причиной роковой ссоры.

– Нет, – она пожала плечами, – видно, Вовка это письмо унес, на полу только пустой конверт остался. А вообще, если вы хотите что-то про тетю Шуру узнать, вам надо с мамой моей поговорить.

На всякий случай я спросил у нее, где можно найти ее маму. Судя по возрасту Лиды, мать ее была уже глубокой старухой и нуждалась в постоянном уходе.

– Мама моя на даче, – с тяжелым вздохом ответила Лида, – ей на воздухе лучше, вот она до самого снега с дачи и не переезжает. В городе ей все не то – и душно, и тесно, и с соседями не ладит…

– Как же она одна на даче управляется?

– Да ничего, она у меня еще крепкая, да и дача наша недалеко, в Еловом, если что – сосед, отставной майор, с которым мы знакомы много лет, обещал позвонить, я сразу и приеду…

По поведению Александры Никодимовны я сделал вывод, что та не хотела показывать содержимое своей папки Лиде. Поэтому я попрощался и поехал домой, чтобы спокойно ознакомиться с полученным предметом.

У себя в кабинете я открыл папку, но она оказалась пустой. Все происшествие в целом показалось мне глупым и бессмысленным, должно быть, вышедшая из ума, разбитая параличом старуха сама уже не знала, чего ей нужно.

Однако как профессиональный юрист я несу ответственность перед любым клиентом, кроме того, меня немного беспокоила история с письмом. Поэтому я набрал номер телефона Александры Никодимовны, чтобы попытаться еще что-нибудь выяснить. Трубку сняла Лида, и по ее голосу я понял, что опоздал с любыми расспросами.

Она подтвердила мою догадку и сообщила, что Александра Никодимовна только что умерла.

Я еще раз открыл потертую папку. Мне показалось, что с одной стороны под подкладкой что-то шуршит. Я вооружился пинцетом, как у филателиста, у меня есть некоторые специальные инструменты, – и действительно вытащил из-за подкладки пожелтевший клочок бумаги. На нем выцветшими, блеклыми чернилами была сделана какая-то странная надпись. Какой-то бред, что-то вроде инструкции по отысканию клада из детской приключенческой книжки. Пойди направо, отсчитай десять шагов… в общем, совершенная ерунда. Я спрятал бумажку обратно за подкладку и убрал папку к себе в стол.

Меня не оставляло смутное беспокойство. Я все думал о том странном письме, которое не нашло адресата, и о ссоре, из-за которой старая женщина лишилась речи и движения, а затем умерла. Я решил, что не успокоюсь, пока не поставлю в этой истории последнюю точку, и поехал в Еловое, благо это недалеко от города и дорога хорошая.