Что уберегло меня от развития по какой-нибудь дефектной модели вроде хикки или хронического онаниста-вуайериста? Или противоположного варианта — быдла, в которое можно запросто было скатиться, увлёкшись дурными компаниями, бухлом и по- лукриминальным поведением?
Очень просто. Дело в том, что в силу моей низкой примитивности половой инстинкт никогда не доминировал в моём характере. Половая мотивация была достаточно сильна, чтобы не быть асек- суалом, но и не настолько мощна, чтобы сделать меня зависимым от секса. У меня не было пресловутого периода гиперсексуальности, когда подростки ради внимания и любви со стороны девушек бросаются во все тяжкие. А в случае разрывов режут себе вены или садятся на наркоту. Для меня всегда на первом месте была Цель — одна или какая-то из нескольких. Женский пол был где-то позади, с большим отрывом. Подробнее я скажу об этом в главе «Цель или секс», которую я специально отредактировал и перенёс сюда из книги «Ненастоящий мужчина».
Поэтому и взаимность, и френдзону я по большей части воспринимал относительно спокойно. Нет, если я видел, что объект моего обожания дышит ко мне ровно, мне было неприятно, я рас-
81
страивался, но эти эмоции не были настолько сильными, чтобы приводить к серьёзным последствиям. Ну, погрущу день-два, и хватит. Очень быстро что-то другое занимало меня, и интересы с девушки переключались на Цель. Или просто на развлекуху.
Впрочем, совсем иная ситуация была с теми девчонками, которые сами интересовались мной. Тут ни о какой френдзоне речь не шла ни в начале, ни в конце.