Мужчина ее мечты

Чезаре еще не закончил ругаться на двух языках, когда ему навстречу открылись двери. Он прикусил язык. На протяжении своей короткой, но яркой карьеры гонщика он славился тем, что умел сохранять спокойствие при любых обстоятельствах, за что пресса называла его «загадочным». Но в этот момент ему трудно было сдержать чувства, и, судя по лицу его экономки, удавалось плохо.

Он склонил голову в знак приветствия и, не доверяя своему голосу, вопросительно выгнул черную бровь.

– Мистер Дэйн в библиотеке.

Чезаре постарался не искать лишнего в неодобрительном выражении ее поджатых губ. Его экономка выражала неодобрение по многим поводам, и сейчас его не обязательно вызвало то, что их женатый гость страстно обнимался с няней Жасмин. Но все равно фантазию Чезаре терзали эти образы, так что к библиотеке он бежал и остановился только у самой двери, чтобы перевести дыхание.

Но Пол был там один, если не считать общества виски.

– Вот это сюрприз, – несмотря на попытку проявить радушие, голос Чезаре остался прохладным. Однако гость этого как будто не заметил. Глубоко вздохнув, Чезаре решил обойтись без вежливости: лучше сразу выяснить, что случилось.

– Клэр и дети с тобой? – спросил он. Если так, придется быть особенно вежливым с миссис Мак, которая после прошлого визита близнецов грозилась уйти на пенсию, хотя и не всерьез. Зато, может быть, если Анна увидит всю семью в сборе, то поймет, к чему могли привести ее поступки.

Но Пол покачал головой и поднял свой снова наполненный стакан в тосте.

– Клэр от меня ушла. Вообще-то… – слова у него смазывались, – она меня выгнала.

Чезаре замер в шоке.

– Она узнала про Розанну?

Пол сам ей признался? Нет, Чезаре не мог в это поверить. Пол не был склонен признаваться. Он предпочитал сваливать свои проблемы на друзей. Сколько раз за последние пять лет повторялась эта сцена? Чезаре подавил раздражение, виновато напомнив себе, что должен Полу.

И Пол это знал. И собирался продолжать сваливать на него свои проблемы.

– Ты в порядке? – Пол подслеповато нахмурился и недоуменно поморгал. – Розанна… Ты имеешь в виду Рози? Чудесная Рози. Такая милая… такая сексуальная… лучше не бывает.

Чезаре презрительно скривил губы, сжал кулаки и стиснул зубы, пытаясь удержаться от всплеска ярости.

– Нет, она не знает про Рози. Но Рози – это другое, настоящее. Хотел бы я… – Он эмоционально вздохнул. – Нет, тут ерунда. Одна ночь, и все. – Он прищелкнул пальцами, а потом снова приложился к виски. – Но Клэр так не считает. Ничего не слушает, никакой логики…

Он сделал паузу, словно ожидал сочувствия в ответ на свои жалобы; но его не последовало, и он просто вернулся к виски.

– Я надеялся, что ты ее убедишь, Чезаре. Ты ей нравишься. Ты умеешь обращаться с женщинами.

– Дело не в обращении, а в том, что не надо изменять.

Прежде чем Пол успел ответить, дверь открылась, впуская отдаленный звук смеха Жасмин, веселый лай собак и Анну, которая вошла в комнату, явно настроенная на ссору. Угадать ее настроение было нетрудно – оно было очевидно в каждом изгибе ее восхитительного тела, в выражении лица, на котором почти не было макияжа, зато щеки раскраснелись и кожа светилась от свежего воздуха. Узкие джинсы подчеркивали упругую округлость ее зада; на пушистом свитере, на тон светлее ее глаз, красовалась надпись поперек груди, просившая спасти деревья ради будущего. Чезаре очень сомневался, что хоть один мужчина, читая эту надпись, будет думать о деревьях. Он машинально сдвинулся, скрывая ее от глаз Пола.

– Это не может подождать?

Анна стиснула зубы.

– Ивините за беспокойство, но я увидела вашу машину и поняла, что вы вернулись. – Ее голос был полон неискренней вежливости. – Поскольку вы потребовали, чтобы к вам обращались со всеми важными вопросами, я решила проконсультироваться. Мы встретили на прогулке Саманту и ее маму, и они пригласили Жасмин в гости с ночевкой. Я объяснила, что должна спросить у вас, потому что я всего лишь няня и не могу принимать такие решения.

– Да, пусть идет.

Это было слишком просто, такого Анна не ожидала.

– И все?

– И все.

– Но… – Она осеклась. Чего она хочет? Грубости, злости? В конце концов она поняла, что хочет, чтобы Чезаре обратил на нее внимание. Безразличие ранило больше, чем оскорбления. «Когда я стала такой жалкой?» – сердито спросила она себя.

– Что-то еще? – нетерпеливо спросил он. Анна глубоко вдохнула и медленно выдохнула, а потом пожала плечами, надеясь, что это выражает безразличие, и кивнула.

– Я им скажу, – сказала она. Глупо обижаться на то, что он предпочитает с ней не спорить.

Движение за плечом Чезаре привлекло ее внимание. Мужчина скрестил руки на груди и сделал шаг вперед.

– Можете идти, мисс Хендерсон.

Его голос звучал особенно напористо, и Анна снова взглянула ему в лицо, словно впервые заметив напряженные морщины вокруг рта и хмурые брови. Что их вызвало – Луиза? Неужели их ссора была серьезной? Неужели у него были серьезные намерения? Ни та, ни другая мысль не приносили ей удовольствие – только тяжесть в груди.