Мужчина – это вообще кто? Прочесть каждой женщине

Помню впечатления моих друзей из Италии, которые приехали в Москву в 2007 году, во времена расцвета гламура и «любовниц в законе». Они по роду деятельности знакомились с большим количеством людей бизнеса. И то и дело дяденьки за шестьдесят представляли им молодых подруг, и в то же время рассказывали о взрослых детях. Когда количество подобных встреч превысило критическую массу, то они с недоумением спросили: «А что в России разводы и браки являются национальным спортом?» Уж спортом или забавой – пусть решают те, кто внутри процесса, но картина получается печальная.

Пара, которая прожила вместе более двадцати лет и не собирается разводиться, становится предметом восхищения и удивления. А иногда и подозрений: что-то здесь не так! То ли ей деваться некуда, поэтому терпит. То ли он хорошо шифруется.

Поэтому сладкие и велеречивые слова о семье на фоне почти поголовных разводов, кажутся приторными и неправдоподобными. Жизнь вступает в резкое и непримиримое противоречие с нашей мечтой о семье, которую мы знаем больше по рассказам, чем по пережитому опыту. Мечты и надежды застряли в системе координат уже навсегда ушедшей эпохи, а мы все пытаемся воссоздать их в новых условиях современной реальности. Но сколько ни говори «халва!», во рту слаще не станет.

Горчит наша действительность разочарованиями, обидами, болью. Что же с нами произошло? Мы опять «впереди планеты всей», или мы успешно двигаемся по общей дороге? И да, и нет!

Невозможно отрицать, что за последние 20 лет, то есть на протяжении жизни всего одного поколения, мир изменился до неузнаваемости. Стремительное развитие телекоммуникаций «сделало» нашу планету маленькой, любой уголок Земли стал доступен для связи, объем информации и компактность ее содержания превосходит все мыслимые возможности двадцатилетней давности.

Мир вышел из постиндустриального пространства и далеко шагнул в информационную эпоху. Мы поменяли эпоху, и не заметили! Из гомо сапиенс человек превратился в гомо информатикус, поедающего информацию в колоссальных объемах. Цивилизованный мир получил новую реальность – виртуальную. В виртуальной реальности мы неожиданно для себя стали практически бессмертными. Образ, созданный в сетях, может кардинально отличаться от реального и жить вечно. Количество людей, переселившихся в цифровой мир, настолько велико, что этим начала заниматься психология, психиатрия и медицина. Трудно представить, какие изменения произойдут, когда 3-D принтер станет обычным бытовым предметом. А ведь это не за горами! Изменения можно перечислять и дальше, они только подтвердят общую картину – стремительное изменение пространства жизни человека.

Причем, заметьте, что нас это нисколько не огорчает. Мы с удовольствием осваиваем новые гаджеты и программы. Мы получаем удовольствие от новинок и не кричим: «Верните нам старые телефоны-автоматы! Верните нам бумажные карты! Верните нам стационарные домашние телефоны и заказную междугородную связь!». Но как только дело касается отношений в семье, самого института брака, форм брака и семейных ценностей, то сразу аппелируем к патриархальной традиции и основам общинной жизни.

Мы почему-то уверены, что мир может меняться, сколько ему вздумается, мы будем радостно пользоваться плодами изменений, живя в новой реальности с большим комфортом, чем прежде, но при этом институт семьи должен оставаться незыблемым, выстроенным еще пращурами. Пусть бушует океан новой жизни, извините за высокий стиль, а деревянный плот семьи остается неизменным и непотопляемым в этих волнах. Парадокс? Скорее внутренний конфликт. И он требует разрешения!

Из того, что мы умеем, нам лучше всего удаются глупости! Очень многие люди всю неделю ждут пятницу, весь месяц – праздник, весь год – лето, и всю жизнь – счастья.

Да, с конфликтом старого и нового встретился весь цивилизованный мир, и мы здесь далеко не первые. Нравится это кому-то или нет, но в этом вопросе мы целиком вписаны в общемировые цивилизационные процессы.