Мужчина и женщина

Очень хочется, Егор, пойти в больницу и попросить дяденьков-хирургов о такой операции: пусть бы грудь разрезали, подключили свою аппаратуру. Вот пожить бы хоть день-два, а лучше - три с механическим сердцем! Чтоб железное! Чтоб - не саднило, не ныло, не болело. Никаких тебе любовейненавистей, ничегошеньки. И чтоб эти два-три дня все в эту раскрытую грудь водичку лили да лили: пусть бы промывалось, смывалось все наболевшее, сгоревшее. И вообще - чтоб срезали все, что нездорово.

Анекдот есть про человека, который несколько раз приходил в мастерскую и всякий раз заказывал что-то противоположное вчерашнему. Юмор - в финале: Послушайте, а вы не псих? - Да, а что? Мне это - "Да, а что?" приходится употреблять. Удобная фраза - и отпадают последующие вопросы.

Ничего ты не понимаешь. Если бы мне можно было быть с тобой пять-семь дней (да еще и не чувствовать себя вот-вот перед смертью: вот еще пять минут, еще три минуты осталось!..), мне кажется, можно после этого или всю оставшуюся жизнь ходить и счастливо улыбаться, или - вообще не жить: такое счастье было - и ничего уже не надо. Ты не сердись. Я не могу о другом. Ведь психически больные не меняют своих идей: или он Наполеон, или - "на волю! в пампасы" У меня ты - моя идея-фикс, и я так же рвусь к тебе и ничем другим не могу жить. Я за все тебя люблю. Я могу страдать из-за тебя: "Ну как ты можешь, ну почему ты такой?!" Вот был ты сердит. Мне на тебя смотреть неловко, мне тебя и жалко, и обидно за тебя, и сержусь: зачем ты со мной-то так? Я люблю тебя, когда ты - мягкий. Я люблю тебя, и когда ты рассерживаешься на меня. Я люблю тебя - и сильного, и мудрого. И люблю тебя - для меня смешного, наивного, мальчишку. Я много тебя какого люблю! Я тебя люблю.

Сначала я сразу почувствовала силу твою. Я ее знаю. Но я знаю в тебе и другое, детское, и от этого знания - изнывает душа, и я молю: Господи, дай мне эту возможность - его голову прижать к себе, защитить! Верую: прикоснулась бы щекой к твоей груди, дотронулась бы губами, провела рукой и тебе стало бы легче, спокойнее. Я же люблю тебя, Егорушка!

Нет, я не про "ворованную" любовь - что ты, что ты! Я и не краду, и не краснею, тут у меня убежденность полнейшая: я твоя, для тебя, и любить могу - только тебя, и реализовать себя по-настоящему могу только в этой любви тут никто другой на твоем месте не мог бы быть (красивее тебя, умнее, совестливее, добрее и т.д., могут быть, но мне нужен именно вот такой - ты). Какое уж тут воровство!

Я не могу на тебя ни посмотреть - чтоб тебе стало тепло и ты улыбнулся, ни прикоснуться - так, чтоб тебе стало спокойнее оттого, что у тебя есть надежный такой... товарищ. Ничего не могу в своем далеке. Как калека обрубок, без рук, без ног.

И похромала в бассейн, куда перед этим решила не ходить. (Тапочки приготовленные забыла дома, зато десять раз проверила, взяла ли купальник). Плавала без остановок, без стояния у бортика, весь час, и ничего не болело, и ничего не кружилось, и сейчас - улыбаюсь, и уже не очень уверенно показать могу, где болело недавно. Я люблю тебя.

И, пожалуйста, когда я тебе этого не говорю, когда я не пишу тебе несколько дней, не надейся, что это может пройти, погаснуть, раствориться в этой жизни - далеко от тебя.

Разве можно на меня сердиться? Вовсе нет! Какой может быть с меня спрос: живу-то в условиях совершенно противоестественных, не холю тебя, не лелею. Это что нормальные условия для жизни? Это то же самое, если кого водоплавающего - на сушу выбросить, летающего - к какому-нибудь кроту-барсуку в норку подсадить? Я ж тебя люблю. И ты мое солнышко. И еще свет в окошке. И еще на тебе сошелся клином белый свет. И еще - что там еще было?

Все-таки верю, что тебе -ив твоих человеческих заботах, и во взаимоотношениях не со всем человечеством, а с конкретными близкими, капелька моей теплоты была бы вовсе не лишняя, даже - нужная. И я - из того, недополученного. Я-не тот человек, который способен поразить твое воображение, сразу потянуть к себе (как это было у меня - с тобой). Зато у меня есть другое достоинство: я люблю тебя. И поэтому я тебе нужна. И я для тебя - человек послушный и управляемый. Ты можешь повернуть меня в любую сторону (только не от себя!) - и это не постыдная покорность, это счастливейшая потребность - полностью подчиняться тебе.

Боже мой, какое это счастье, что у меня есть эта пленка! Когда я тебя слушаю, твой взаправдашний голос - умираю же совсем от этого блаженства, ужасно хочется обцеловать магнитофон, эту коробочку, в которой - твой голос. Я люблю тебя. И фото есть!

Я все-таки, наверное, не очень долго еще продержусь, это невозможно жить с такой любовью - заталкивать ее назад, в себя - рукой, двумя. Ноу меня, кажется, кончаются силы. Ничего я не могу делать, ничем не могу заниматься. Только тобой. Даже не надо глаза закрывать - чуть сосредоточиться, совсем небольшое усилие - чуть резкость поправить - и такой ты настоящий, такой ты - не с фотографии - взаправдашний - рядом! Господи, да материализуйся же у меня в доме!