Мужчина и женщина

Как легко соскользнуло с губ его имя! И как неуклюже должно было звучать это арабское имя, произнесенное англичанкой! И как неловко и странно должен был звучать весь этот разговор араба с англичанкой, обсуждавших то, о чем ни один мужчина не смел сказать женщине вслух, то, о чем этот человек не посмел бы сказать ни одной другой женщине - не важно, англичанке или уроженке Азии.

Но почему?

- Я уже объяснил, чего хочу.

- Нет, просто сказали, чего добиваетесь, вернее, что хотите знать, возразила она, черпая храбрость в безликости ночи, - а ваши желания здесь ни при чем.

Несколько долгих мгновений ей казалось, что он не ответит.

- Желаю понять, способен ли я подарить женщине наслаждение. Хочу познать то, что доступно другим мужчинам.

Меган, потрясенная, пошатнулась.

- Хочу убедиться, что ничем не отличаюсь от других мужчин.

Глава 2

Из-под ног Меган ушла земля, невидимая рука стиснула горло, не давая дышать. Что могло причинить несчастному такие муки? Она чувствовала, остро ощущала страдание, терзавшее араба.

Меган слышала, что мужчины, когда-то переболевшие свинкой, иногда становятся бесплодными.

Неужели и он оказался в их числе? Она прерывисто вздохнула, чтобы успокоиться.

- Вряд ли какой-либо женщине стоит демонстрировать это вам, сэр. Все понятно и без слов.

- В таком случае не демонстрируйте это, мадам, - грубо бросил он. Лучше докажите.

Темнота сомкнулась вокруг них. Сжала расстояние между его ртом и ее болезненно набухшими сосками. Сердце Меган пропустило удар, заколотилось, пытаясь вырваться из груди. В этом мужчине кроется склонность к насилию, рожденная потребностями, одиночеством, страхом.

Будь она мудрее, сбежала бы из комнаты в чем мать родила. Будь она мудрее, вообще не оказалась бы в. этой комнате.

Она думала о прошлом и пустой постели, в которой теперь спала. Она думала о будущем и пустой постели, ожидавшей ее. Она думала об этом арабе, спящем в пустой постели целых пятьдесят три года.

- Я только однажды попросила мужчину коснуться меня, - выпалила она.

- И он коснулся?

Ей хотелось солгать, но она поняла, что не сумеет.

- Нет, - призналась Меган.

- Это тот, кого ты любила?

Она сжалась под натиском нежеланных воспоминаний.

- Да.

- Он отказывался испытать ту близость, о которой ты упомянула?

К горлу Меган подступили непрошеные слезы.

- Верно.

- Его отказ до сих пор ранит тебя.

- Да.

Она заморгала, чтобы не расплакаться.

- Скажи, где именно ты просила его дотронуться?

Несмотря на повелительный тон, в голосе его слышались молящие нотки. Что-то вроде просьбы не отвергать его, как в свое время отвергли ее. Разделить с ним то особенное соединение, которое подвластно лишь мужчине и женщине в постели.

Обжигающее озарение снизошло на Меган. Здесь, в темноте, с незнакомцем она может снова стать той, какой была двадцать два года назад. Он сумеет ласкать ее груди, целовать их. Делать все то, о чем она тайно мечтала, но боялась попросить. Боялась, что оскорбит, оттолкнет мужа от себя. Никогда прежде Меган не мечтала о том, как будет учить мужчину касаться ее, удовлетворять. Какое искушение! На этот раз именно Адам предлагал Еве запретный плод. Обещание куда большего, чем быстрое безликое слияние.

- Я просила... просила его коснуться моих грудей, - прошептала она, не узнавая своего голоса.

Темнота потянулась к ней.

Она полувздохнула-полувсхлипнула, когда шершавые ладони сжали правую грудь, левую... Сердце покатилось куда-то, мышцы напряглись. Жидкий огонь желания хлынул в то место, где сходились ноги. Соски затвердели до боли.

- Вот так?

- Да.

Пальцы задвигались в такт с биением ее сердца. Грубые, но нежные. Нерешительные, но алчные. Слезы по-прежнему жгли ей глаза. Наконец она получила от чужого человека то, в чем ей было отказано двадцать два года назад: нежное прикосновение мужчины.

- Скажи, что еще ты просила его сделать, - хрипло скомандовал он.

Тепло протянуло невидимый мостик между их телами: его дыхание, ее дыхание, его пальцы, ее пальцы. Его желание. Ее желание.

В какой-то кратчайший миг она видела их обоих: себя, стоявшую над обнаженным мужчиной, и его, сидевшего подле голой женщины.

- Я просила его... целовать мои соски, - призналась она.

Шероховатый жар, обливший ее левую грудь, вдруг рассеялся. Секунду спустя он обрушился на ее бедро. И похоже, араб не слишком расстроился, обнаружив податливую мягкость. Шелковистая плоть, легкая, как крылья бабочки, скользнула по соску.

Молния пронизала ее грудь и вышла из пальцев ног. Меган вернулась в свое тело и снова уставилась на его голову. Потом инстинктивно протянула руку и вцепилась в мягкие вьющиеся волосы. Они липли к пальцам, живые, словно раскаленный поток, мчавшийся сквозь ее груди.

- Что еще ты просила его делать?

Влажное дыхание обожгло грудь в том месте, где араб поцеловал ее. Только мужчина, которого она любила, не пожелал делать этого. Она пыталась собраться с духом и наконец нашла храбрость продолжать.

- Я просила его лизать мои соски.