Ты не думай, я не привыкла к тому, что — люблю тебя, я это ощущаю постоянно, физически — и всею собою, и — конкретно сердцем, и — душою, которую я чувствую как совершенно осязаемое, не как дух. Иначе, откуда бы постоянное ощущение этой «пронзенности», раны — насквозь. Что изменилось, так это реже теперь восторженное состояние, когда — захлестнет пронзительное счастье от понимания: я люблю тебя. Бывает, что и улыбаюсь, и где-нибудь на улице твержу тебе, себе — про это. Что говорить- то? У меня привычный жест: правая рука — вперед и чуть вверх — дотронуться до твоей щеки. Это еще куда ни шло. А в эти дни я все время чувствую, как бьется твое сердце, потому что ты же — рядышком, и твоя грудь совсем- совсем плотно прижимается к моей. Как больно! Как сладко! Я очень тебя люблю. И во мне постоянно такое порочное да не желание — необходимость! — лицом, губами припасть поочередно к каждой твоей частичке, от головы до пальцев ног. Так — лсиву. Смысл, понимаешь ли, жизни — в этом. Смешно, ага? Аж до слез.
ОТ АЛЕВТИНЫ — ЕГОРУ
Письмо только на литературные темы, с комментариями, с вводными эпиграфами, с прозой, стихами и с романсами, сочиненными корреспондентом самостоятельно и посвященными адресату
Эпиграфы
«Иногда хочется кричать, да хорошее воспитание не позволяет».
«Встретив бритоголового, не проси одолжить у него прическу».
«Пес хотел немножко кушать, потому что был живой».
Проза
Читая В. Сидорова «Семь дней в Гималаях»:
«В борьбе с самим собой еще никто и никогда не обретал спасения. Ибо идут вперед только утверждая, но не отрицая».
Ну да! Я с собой и не борюсь, ага!
«…ломай вырастающие перегородки условного между тобой и людьми. Надо открыть все лучшее в себе и пройти в храм сердца другого. В себе найти цветок любви и бросать его под ноги тому, с кем говоришь».
Вообще-то у меня сердце постоянно болит из-за тебя. И эти всякие ситуации — для меня — вовсе не главное: пришло — уйдет.
«…Не тот любит, кто несет свой долг чести и верности. Но тот, кто живет и дышит именно потому, что любит и радуется, и иначе не может».
Так что — мои письма уже в Индии читали? И В. Сидорову передали?
«…Как только ты почувствуешь, что сердце твое живет в моем и мое — в твоем, что рука твоя — в моей руке, ты уже и думать не будешь о самообладании как о самоцели. Ты будешь его вырабатывать, чтобы всегда быть готовым выполнить возложенную на тебя задачу. И времени думать о себе у тебя не будет. Если ты живешь в полном самообладании, ты всегда держишься за мою руку. И все твои дела — от самых простых и до самых сложных — я разделяю с тобой».
Я могу! Я могу не думать о себе, поэтому я так часто чувствую твою руку, потому и живу. Только ты не отбирай ее, пожалуйста, ладно?
«…Одной готовности, как таковой, мало. Предполагается еще и верность Учителю и его словам…»
Тут ты можешь быть спокоен. Не каждое тобой сказанное слово приму, да тебе чтоб каждое — и не надо, а про верность тебе — тут все. На самом «гималайском» уровне. Ладно, поживешь — увидишь. Что кулаком-то по груди стучать?
«…Всякая разлука только до тех пор мучительна, пока у человека не созреет сила духа настолько, чтобы посылать творческий ток любви своему любимому… Ежедневная радостная мысль о человеке равняется постройке рельсов для молниеносного моста, на котором можно научиться встречаться мыслями с тем человеком, о котором будешь Радостно, чисто, пристально и постоянно думать…»
Все так и есть — точь-в-точь! Просыпалась с этим: «Егор, я люблю тебя!» Сейчас «радостно» — бывает не часто. Нет, я и сейчас могу вдруг ликующе к тебе: «Егорушка!» Только — редко. А сосредоточиться на тебе — я этого, в общем-то, лишена: я сосредоточилась на тебе однажды, а после этого так и не «рассосредоточилась». я только с тобой, каждую минуту.
«…Еще и еще раз уложите во все складки вашего сознания не раз сказанные слова: Если сердце ваше чисто — никакое зло не может коснуться вас».
В общем-то, соответствует моему: жить так, чтобы перед Егором не было стыдно.
Поэзия
Можете плакать, можете смеяться: У меня есть конь, который ночью поет. Мелодии у песни нет. Слов у песни нет. Даже самого коня нет. А все-таки тому лучше живется, У кого есть конь, который ночью поет. (Ояр Вациетис)