Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга третья

Читал роман, смотрел фильмы, и не сразу догадался, случайно, не случайно, но они оказались рядом, чтобы подчеркнуть свою несовместимость. В одном времени и будто из разных культурных галактик.

Таков культурный ландшафт XXI века: капитализм, феодализм, либералы, националисты, космополиты, глобалисты, антиглобалисты – и всё это рядом, сталкиваясь друг с другом, спотыкаясь друг о друга.

Спасибо постмодернизму, одновременно спародировал и эстетизировал это несовпадение времён. Теперь, когда иду по своему городу, захожу в кафе, прислушиваюсь к разговорам, уже не только не удивляюсь этому несовпадению времён, учусь пародировать и эстетизировать и это несовпадение, и себя самого в этом несовпадении.

Вместе с тем, не думаю, что есть серьёзные основания для тотального скепсиса. Сохраняю веру в магистраль цивилизации, и в идеи Просвещения, хотя любой трезвый человек должен признать, что идеи линейного прогресса оказались иллюзорными.

Не помню, по какому поводу пришлось прочитать в свой адрес в Фейсбуке следующие строки:

«Рахман м-м[20] до сих пор находиться в плену иллюзий «проекта Просвещения», который был свёрнут на самом Западе уже в прошлом веке с началом первой мировой войны. Как можно верить этому утопическому проекту после психоаналитических и постструктуралистских исследований, доказавших, что «белый» цивилизованный человек это замаскировавшийся людоед»

Наверно, новый Ж. Деррида[21] мог бы посвятить целую книгу деконструкции этого пассажа. Обратим внимание, что все эти категорические «доказано», «свернули», «выяснилось», «обнаружилось», высказаны интеллектуальным наблюдателем из топоса культуры «третьего мира».

…другой вопрос, что «третий мир» можно обнаружить не только в географическом «третьем мире»…

Многофакторность, вероятность, размытые множества, синергийность[22] и многое другое в этом мире, легко отбрасываются во имя готовых, окончательных выводов. Пожалуй, существует связь между этой категоричностью и закрытыми обществами, в которых само время будто остановилось,

…буквально, застряло в углу, если воспользоваться образами Маркеса[23]…

Тогда и возникает, с одной стороны, стремление разгадывать конспирологические сценарии, с помощью которых сильные мира сего якобы решают все проблемы «третьего мира». А с другой стороны, приверженность к различным эсхатологическим видениям, страхи перед грядущим концом света, и пр.

Отдаю себе отчёт, что утопизм Просвещения оказался развенчанным, что Просвещение несёт огромную часть вины за войны XX века, за фашизм и коммунизм, за агрессию «толпы Просвещения» (если не ошибаюсь, выражение Гегеля[24]). Но если в Просвещении особо выделить «sapere aude»[25], «мужество мыслить», без которого невозможны были бы три великие кантовские критики, то наша цивилизация, не европейская, а мировая, невозможна без Просвещения.

Для дневника оказался слишком многословен, поэтому остановлюсь и перейду к роману и фильмам.

Роман – это роман Варгаса Льосы «Праздник козла», который написан в 2000 году.

Фильмы – это фильмы «Одинокий мужчина» и «Девушка из Дании», вышедшие на экран в 2015 году.

…роман, посвященный диктатору

Роман В. Льосы посвящён событиям в Доминиканской Республике в период правления Рафаэля Трухильо[26], одного из самых одиозных диктаторов в истории.

Достаточно сказать, что в столице страны, переименованной в Сьюдад-Трухильо (город Трухильо), был установлен светившийся ночью электрический знак с надписью «Бог и Трухильо», который со временем был изменён на «Трухильо на земле. Бог на небесах».

Во время правления Трухильо, было убито более 50 тысяч человек, в том числе в этнических чистках.

В 1961 году Трухильо был убит в результате заговора офицеров.

Латиноамериканская проза давно признана явлением мирового масштаба, Варгас Льоса, один из самых ярких её представителей[27]. Но для целей настоящей книги, ограничимся одним его романом, «Праздник козла».

Льоса написал роман о реальном политическом режиме, но политический режим, демократический, диктаторский, любой другой, это не только политика, это сами люди, это то, что происходит в их головах. В этом главное значение романа.

Трухильо, реальный, романный, понимал, для укрепления своей власти он должен воспитать убеждённых «трухилистов». А убеждённым «трухилистом» может стать только тот человек, в котором последовательно выкорчёвывается всё личное, что может помешать безоглядному служению Трухильо.

Как и любой диктатор, Трухильо верил в своё всемогущество, ведь он получил власть не по наследству, он вырос в бедной семье, и добился всего сам, в результате политического отбора, не менее сурового и безжалостного, чем видовой отбор.

Как и любой диктатор, он не задумывался, что есть предел унижения, после которого человек способен переступить через собственные страхи. Он верил в своё всемогущество, и не допускал, что кто-то может посягнуть на его власть.