Мужчина и женщина: Тело, мода, культура. СССР - оттепель

Прислали мне друзья китайцы
Рубашку из своей большой страны.
И я купил ее в универмаге
И заправляю каждый день в штаны

(Аксенов 2005: 83).

Для женщин стирка поплина, а главное, его подкрахмаливание и разглаживание составляли нелегкую работу. Именно поэтому мужские рубашки предпочитали отдавать в прачечные. В той же повести Аксенова другой «коллега» Саша Зеленин на вечер в сельский клуб надевает «белую, накрахмаленную еще в ленинградской прачечной рубашку» (там же: 99). Но даже поплиновые изделия были большой редкостью в советских магазинах 1950–1960-х годов. Неудивительно, что в 1957 году журнал «Работница», правда, со ссылкой на французское издание «Фамм франсэз», предлагал своим читательницам чинить воротнички и манжеты мужских рубашек, перелицовывая их (Работница 1957: 30). Однако эта практика, присущая повальному увлечению ремонтом предметов быта, что было характерно не только для Советского Союза, но и для послевоенной Европы, просуществовала недолго. В мире появились рубашки из нейлона – ткани, разработанной во Франции в фирме «Дюпон» еще в 1927 году. Они привлекали не только блеском, что казалось безумно красивым, но и тем, что легко стирались и не нуждались в отглаживании. Внедрение синтетики в мужскую одежду облегчило домашний труд женщины. Из арсенала привычных навыков хорошей хозяйки исчезло владение техникой подкрахмаливания тканей. Ненужными становились и плоские гуттаперчевые, а затем пластмассовые палочки, которые вкладывались в кончики воротничков мужских рубашек, чтобы они казались немятыми и хорошо держали форму. В повести В.П. Аксенова «Апельсины из Марокко» (1962) нейлоновая рубашка предстает почти традиционной частью мужского костюма: «Нина тихонько рассказывала… про Ленинград… про Мраморный зал, куда она ходила танцевать, и как после танцев зазевавшиеся мальчики густой толпой стоят возле дворца… и в темноте белеют их нейлоновые рубашки» (Аксенов 2005: 407). Но советская легкая промышленность не могла удовлетворить спрос на нейлоновые рубашки. Они становились предметом спекуляции и фарцовки. О.С. Яцкевич вспоминал: «За нейлоновую рубаху некоторые стиляги родителей были готовы продать» (Литвинов 2009: 144).

Некоторые счастливцы привозили химические доспехи из-за границы. По воспоминаниям М.Ю. Германа, во Франции в 1965 году «нейлоновые рубашки… стоили гроши, и носили их только бедные приказчики и алжирцы» (Герман 2000: 436). Но это обстоятельство не останавливало советских туристов. Не смущало франтов 1960-х годов и то обстоятельство, что летом в нейлоне жарко, а зимой – холодно.

В разгар хрущевских реформ выпуск материи с добавлением синтетики был поставлен на поток. Июньский пленум ЦК КПСС 1960 года вообще нацелил текстильщиков выпускать ежегодно столько тканей, сколько их вырабатывается во Франции, Англии и Западной Германии, вместе взятых. Тканей было действительно много, что создавало ощущение всеобщего благополучия и достатка. Новые ткани привлекали очень многих. Вновь, как в 1920-е годы, почти исчезли материалы в «цветочек», популярные в сталинское время. Эти перемены отвечали изысканному вкусу лучших представителей интеллигенции, выросшей на эстетической почве советского конструктивизма. Современники вспоминали, что в доме известного литературного критика Л.Я. Гинзбург в начале 1960-х годов «каждая мелочь… была подобрана с тем самым, столь любезным ей, авангардистским вкусом. Вплоть до занавеси на окне и тряпочки на тахте – и то, и другое обязательно с абстрактным рисунком» (Купман 2002: 139).

Неожиданными стали названия материалов: «Чайка», драп «Пулковский», «Звездочка», «Аврора», «Лучистая», «Чио-чио-сан» и как апофеоз – «Стирай-носи» (Ленинградская правда 1960б; Ленинградская промышленность 1967: 31). А ведь еще в 1946 году текстильная промышленность изготавливала всего два вида костюмной ткани типа «бостон»: «Ударник» и «Метро» (Москва послевоенная 2000: 354). Главным достоинством новых материалов была их «несминаемость». Юбки, платья и брюки из шерсти с изрядной долей лавсана можно было не гладить ежедневно. Это заметно раскрепощало людей. Практичность синтетики была привлекательна не только для неизбалованных успехами легкой промышленности советских людей. В ГДР в эти же годы считавшие себя современными женщины выбирали для своей одежды «не требующие особого ухода» синтетические ткани (Тихомирова 2007: 141).