Мужчина, которого она забыла

Это папина фотография из армии. Снимок сделан задолго до того, как они с мамой познакомились – может, она тогда даже не родилась. Ему здесь всего восемнадцать – такой красавчик! Мне всегда казалось, что даже на этом служебном фото в его глазах блестит огонек – предчувствие жизни, которая только началась. Мне нравится помнить папу таким. Его служба пришлась на конец Второй мировой, и он ни разу не говорил о войне, но, что бы ни случилось с ним во Франции, это его изменило. Тот огонек в глазах я видела лишь на этой фотографии и еще в день его смерти, когда он принял меня за свою сестру.

Под конец мне редко позволяли с ним видеться; да я, скажу честно, и не хотела. Он всегда оставался для меня немного чужим, с работы приходил поздно… Помню, в детстве я целыми днями играла с мамой, а вечерами старалась не уснуть как можно дольше – ждала, когда в прихожей щелкнет дверь, и надеялась, что папа зайдет в спальню и поцелует меня в лоб. Впрочем, это случалось редко. Стоило мне шевельнуть ресницей, и он закрывал дверь. Как же меня это злило! Только годы спустя я поняла, что принимала за холодность его сдержанный характер. Он не привык давать волю чувствам, не привык меня тискать и целовать, только иногда похлопывал по плечу и вежливо интересовался, как дела в школе. Словно мы знакомые, которые встретились на улице и говорят о погоде. Я его любила. Не сомневаюсь, он меня тоже любил, просто я его плохо знала – тем более в десять лет, а именно столько мне было, когда он умер. Я довольно хорошо помню себя в десять лет, но об отце не помню почти ничего. Может, проживи он дольше, мы бы сблизились? И я бы сейчас помнила его за то, кем он был для меня, а не за то, кем не был? Меня очень беспокоит, какие воспоминания обо мне сохранит Эстер, и сохранит ли вообще…

По-настоящему я помню об отце только два случая, и один из них имел место, когда я последний раз видела его перед смертью. Он принял меня за Хэтти, свою сестру.