Мужчина, которого она забыла

Я закатываю глаза и думаю, не пойти ли за столик, подальше от опасности.

– Бываю тут каждую пятницу. Забыл?

– Хорошая попытка. – Он смеется и снова ослепляет меня улыбкой. – Нет, я бы тебя запомнил. У меня хорошая память на лица, а такие черные глаза мне еще не встречались.

– О… – Я не знаю, как на это реагировать.

– Я фотограф, – объясняет он, облокотившись на стойку. – Везде ищу интересные лица. – Он так пристально на меня смотрит, что я того и гляди растаю, оставив после себя лужицу гормонов. – Да, такие черные – еще ни разу… – Я сижу завороженная, как кролик перед удавом. – Даже зрачков не видно. Можно тебя сфотографировать? – Он внезапно подается назад, и я моргаю – чары разрушены.

– Нет, – твердо говорю я, беря в руки чашку. – Нет, вообще-то я живу не здесь. Приехала всего на пару дней, а может, и меньше.

Первая встреча с отцом не вызвала у меня желания с ним знакомиться. Наоборот, я хочу поскорее его забыть. Могу представить, как это будет выглядеть: «Привет, я твоя давно пропавшая дочь, та, которую ты никогда не знал и знать не хотел. Нет, я не сделала карьеру. Я провалила экзамены на втором курсе, потому что залетела от парня, который меня бросил, а моя мама – помнишь, та, которую ты обрюхатил? – серьезно больна. Я от нее сбежала и устроилась работать в стрип-бар. Я несколько месяцев совершала поступки один глупее другого, и наша встреча прекрасно вписывается в их ряд. Ой, что это? Хочешь, чтобы я ушла? Я так и думала. Увидимся в следующей жизни».

– Так что ты здесь делаешь?

Носы у парней должны быть или толстыми, или тонкими, а этот слишком правильный. Тяжело сосредоточиться, когда глядишь на него, – и все же чуточку легче, чем когда смотришь выше, в зеленые глаза, обрамленные густыми ресницами. Ему бы в мюзикле играть!

– Навещаю одного человека, – говорю я кончику носа. – Друга или вроде того.

– Парня? – спрашивает он как ни в чем не бывало, и я на секунду воображаю, что у него есть ко мне интерес. Или все дело в том, что он с севера? Они там очень прямолинейны и любят лезть в чужие дела. По крайней мере, бабушка так говорит. Она думает, что хорошо разбирается в северянах, потому что после выхода на пенсию поселилась в Пеннинских горах. Хотя теперь ее заслуженный отдых прерван ради последней миссии.

– Нет, – испуганно отвечаю я. Красавчик замечает, что я покраснела, и улыбается. Врезать бы ему по ноге… – Мой парень в Лондоне.

Его улыбка дает сбой – или мне показалось? Ну хотя бы немножко? Во всяком случае, лицо уже не такое нахальное. Знаю я эту породу – модные мальчики с прикидом как у поп-звезд и такой прорвой обуви, что мне и не снилось. Обычно они все конченые придурки. Как Себастьян, например. Которому, кстати, очень скоро я должна буду объяснить, что он станет отцом, – поскольку не хочу, чтобы мой ребенок через двадцать лет сидел в баре и набирался смелости для знакомства со своим папашей.

– Как тебя зовут? Это ведь ничего, что я спрашиваю?

– Кэйтлин, – отвечаю я.

– Зак. – Он протягивает руку с широким серебряным кольцом на указательном пальце. Я пожимаю ее. Зак заглядывает мне в глаза, и я опять напоминаю себе, кто я такая и что здесь делаю. Времена, когда я могла позволить себе заигрывать со смазливым барменом, прошли.

– Зак? Идеально тебе подходит.

– Почему? – спрашивает он со смехом.

– Ну, оно такое мультяшно-жизнерадостное, – отвечаю я, вызывая у Зака новый приступ веселья. Он вообще много смеется. Счастливый, наверное.

– Кэйтлин, – повторяет он мое имя, словно мы сто лет знакомы. – Твоему парню очень повезло.

Вау! И опять он произносит это как ни в чем не бывало. Будто он не смазливый мальчик при галстуке, а я не одета с ног до головы в черное, да еще с таким макияжем, что того и гляди укушу его за шею. Я не его типаж, а он не мой, и мы оба это знаем.

– Думаешь, весь такой обольстительный, да? – говорю я.

Он пожимает плечами:

– Нет, просто всегда говорю то, что у меня на уме. Наверное, поэтому у меня сейчас нет девушки. Я серьезно: твоему парню повезло. Ты очень интересная…

В наше уединение врываются голоса, и один из них мне знаком – это отец. Я вжимаю голову в плечи и не могу оторвать взгляда от зеркала позади барной стойки. Пола Самнера сопровождают студенты: две девушки и один парень. Зак оставляет меня, чтобы принять заказ у одной из девиц, и я вполуха слышу, как та хихикает, будто полоумная, – наверное, тоже клюнула на золотую улыбку. Пол сидит напротив бара и увлеченно говорит со студентами, а потом – должно быть, почувствовав на себе взгляд – внезапно поднимает глаза и видит в зеркале меня. Я отворачиваюсь, но слишком поздно: он поднимается из-за стола и идет ко мне.

– Ты не дослушала лекцию.

– Я… мне нужно было в другое место, – отвечаю я. Мы оба понимаем, что это ложь – у меня в руках недопитая чашка кофе.

– Ничего страшного. Нельзя же все время получать восторженные отзывы.

Он коротко улыбается, кивает, забирает поднос с заказом и хочет уйти.

– Постойте. – Я резко встаю; Пол Самнер от неожиданности выплескивает напиток на руку, вздыхает и ставит поднос на стойку.

– Что еще?