Мужчина, которого предала женщина

– Вы… Вы не имеете права! – истошно вещал порученец. – Я буду жаловаться!

Вместо того чтобы подняться, он испуганно извивался телом, змеей пытаясь отползти от Цаплина.

Валентина он не видел, потому что встреча с ним в сценарий пока не входила.

– Кому ты будешь жаловаться? – спросил командир, снимая маску. – Чеченцам?

– К-каким чеченцам?

– Которым ты, гад, оружие продавал!

– Я продавал?! У вас есть доказательства?

– Какие доказательства?! Ты что, не узнаешь меня? Я – капитан Цаплин, осужденный за убийство мирных чеченских жителей. Я – капитан Цаплин, сбежавший из-под стражи, чтобы найти тебя и спросить за своего брата!

– 3-за какого брата? – в паническом ужасе простонал пленник.

– Я же сказал, за своего брата! Он был танкистом! И заживо сгорел вместе с танком. А танк подбили из гранатомета, который ты продал чеченским боевикам…

– Я продал?! Почему я? Может, это кто-то другой продал!

– Я знаю, что ты гранатометы продавал!

– Не только я!

– Значит, ты все-таки продавал…

– Нет, не продавал!

– Но ты же только что сказал, что не только ты продавал.

– Я оговорился!

– Да мне все равно, оговорился ты или нет. Я знаю, что ты продавал оружие чеченцам. И я знаю, что из-за тебя погибли десятки наших солдат. А может, и сотни. Аможет, и тысячи… Ты готов, мразь, за это ответить?

– Почему только я? – забился в истерике порученец.

– А кто еще?

– Н-не знаю… Много кто…

– Ты сам вышел на сделку с чеченцами или за тобой кто-то стоял?

– Сам!

– А может, все-таки кто-то? Может, мы и не будем отрезать тебе голову.

– Как – голову?! Я не хочу голову… Я не сам, меня мой босс заставил…

– Как тебя зовут?

– Георгий!.. Гоша… Гоша меня зовут…

– А босса твоего как зовут?

– Эдуард… Эдуард Антонович.

– Тихоплесов?

– Ну вот! Вы все знаете!

– Что мы знаем? Мы знаем, что его обвиняют в торговле оружием.

– Э-э… Нуда, обвиняют.

– Но доказательств нет.

– А вам нужны доказательства?

– Да. Откуда я знаю, может, ты сваливаешь свою вину на него.

– Так он сам на меня все свалил! Всю грязную работу! Я в дерьме, он в шоколаде!..

– Какую грязную работу? Он что, до сих пор оружие в Чечню толкает?

– Нет. Сейчас опасно. Он все каналы уже закрыл. Да и давят на него…

– Кто?

– Ну, государство, конкуренты…

– Какие конкуренты?

– Так это, оружейный рынок поделен, но не все с этим согласны… В смысле, легальный рынок. Рентабельность здесь хорошая, желающих много…

– А нелегальный рынок?

– Так мы этим уже не занимаемся.

– Но занимались.

– Ну, было дело.

– Оружие где брали?

– Так это, договаривались…

– С кем?

– Ну, по-разному было, где-то с военными, где-то с заводскими. Сложная схема, путаная…

– И прибыльная.

– Да я бы не сказал. Поставщики много просили, а чеченцы чуть больше давали. Это «чуть больше» и был наш навар…

– Мы слышали, Тихоплесов миллионы наварил.

– Он не жалуется, – криво усмехнулся Гоша.

– А ты?

– Да и мне хватает…

– Деньги надо отдать.

– Кому?

– Нам. А мы передадим в фонд инвалидов чеченской войны.

– А сколько надо?

– Миллион долларов!

– У меня столько нет!

– А сколько есть?

– Всего сто… Нет, пятьдесят тысяч… Было сто, но я машину купил…

– А у Тихоплесова сколько?

– Он передо мной не отчитывается… Но много! Очень много!.. Он львиную долю забирал! Он пусть раскошеливается!

– А как он раскошелится? Где у него деньги лежат?

– Я не знаю! Я же говорю, он передо мной не отчитывается!

– А главный бухгалтер знает?

– Главный бухгалтер? Главный бухгалтер все знает! Где лежит у него, где стоит… – язвительно хихикнул Гоша.

Валентин уже собирался выскочить из машины, чтобы набить ему морду, но Медник его опередил. Он ударил Гошу в грудь складным прикладом пневматического автомата.

– Мы тебя еще не вешаем! – склонившись над ним, зашипел Медник. – Когда вешать будем, тогда шутки свои паскудные шутить будешь. Понял?

– Да, понял! – Казалось, Гоша вот-вот расплачется от боли и обиды. Но вот, спохватившись, он вытянулся в лице. Сейчас он если и готов был разрыдаться, то от страха за свою никчемную жизнь. – Как это вешать?

– А что нам с тобой прикажешь делать? – насмешливо хмыкнул Вадим. – Никто не должен знать о нашей с тобой встрече, и ты должен это понимать.

– Я… Но я никому не скажу! – схватился за голову Гоша.

– Ну и кто тебе поверит?

– Я денег дам! Только не убивайте!

– Ну вот, а говоришь, денег нет, – презрительно скривил губы Казымов.

– Все пятьдесят тысяч! Могу вместе с машиной!

– Не нужны нам твои деньги, – качнул головой Цаплин. – Пешка ты. А нам король нужен. Ты же должен понимать, что в битве за короля пешками принято жертвовать. Вот мы тобой и пожертвуем. Это чтобы наш разговор остался тайной. За это мы тебя застрелим.

– А за то, что «чехам» оружие толкал, повесим, – подхватил Медник. – Выбирай, что сначала, застрелить тебя или повесить? Это будет твое последнее слово…

– Ни то не хочу, ни другое… Ну, не убивайте!

В припадке смертельного ужаса Гоша вдруг резко потянулся к Цаплину, схватил его за ногу, чтобы обнять ее, припасть к ней щекой или даже губами. Но капитан с презрением оттолкнул его.

– Знает, сколько людей сгубил, а подыхать не хочет, – резюмировал Теплов.