Мужчина, который забыл свою жену

В этот момент я, каким бы диким это ни показалось, обрадовался тревожному звонку на одном из мониторов, что избавило от необходимости продолжать разговор. Я испуганно подпрыгнул, не понимая, что делать. Прямо над кроватью мигала красная лампочка. Это что, он, тот самый миг? Вот сейчас мой отец умрет, спустя пару минут, как я с ним впервые встретился? Но тут вошла медсестра, равнодушно щёлкнула каким-то тумблером и молча направилась обратно к двери.

— Всё в порядке?

— Да, просто аппарат барахлит. Ничего страшного.

— Спасибо! — проговорил дед вслед сестре. — Они тут просто восхитительные.

— Смотрю, ты не падаешь духом?

— Точно. Не жалуюсь.

— Ну, знаешь, ты только что пережил второй инфаркт, имеешь право и пожаловаться немножко.

— Да нет, я абсолютно счастлив. Сестрички очень добрые. Абсолютно восхитительные.

Поистине «абсолютно восхитительно», что мой отец не сказал ни одного дурного слова о своём нынешнем положении. Не знаю, чего я ждал — усталости, страха, раздражительности, страданий, но эта жертва болезни сердца проявляла невероятную сердечность.

На тумбочке рядом с кроватью я заметил открытку, подписанную «Дилли».

— Красивая открытка.

— Благослови Господь девочку. Такая заботливая.

Я прислушался к его прерывистому дыханию. Попытался представить, как этот человек держит меня за ручку, переводя через дорогу; или как мне, малышу, доверяют переключать скорости в автомобиле; или как мы вместе гоняем футбольный мяч в каком-то воображаемом саду. Но реальных воспоминаний так и не родилось.

— Помнишь, как мы играли в футбол, когда я был маленьким? — осторожно спросил я.

— Разве такое забудешь? Ты вечно был… — он помедлил, словно старый мозг с трудом подбирал правильные слова, — таким бестолковым.

Я хихикнул.

— Но я же был совсем ребенком.

— Ничего подобного. Даже когда стал старше. Никуда не годился! — На измученном лице появилась тень улыбки.

Так, всё ясно, отец путается в воспоминаниях, надо менять тему.

— Футбол, пожалуй, никогда не был моим сильным местом. Гэри вспоминает, как я пел в ансамбле.

— О да! Ну и голос!

— Э-э… спасибо.

— Как будто кота за хвост тянут.

— Что?

— Жуткий.

— Ха! Просто старшему поколению вся рок-музыка кажется странной.

— Публика аплодировала…

— Ну вот видишь…

— …вяло. Ровно пока ты пел…

Похоже, мы всегда подтрунивали друг над другом, но я как-то не ожидал подобной грубости от малознакомых людей.

Но, успокоившись, я понял, как замечательно, что отец сохранил способность подшучивать надо мной даже на больничной койке. Это демонстрировало нашу близость. Наверняка таким образом папа выражал свою любовь и привязанность.

— Но это всё ерунда, — объявил древний мистик, видевший нечто, непостижимое для его ученика. — Потому что главное в своей жизни ты выбрал правильно. — Сейчас голос звучал совершенно серьёзно.

— Что именно — работу?

— Нет. Свою жену. —С невероятным усилием он повернул лицо ко мне. — Ты женился на правильной девушке. — Он дышал всё тяжелее, мне приходилось прислушиваться, чтобы разобрать слова, звучавшие из-под маски. — Вы двое. Идеальная пара. — И прикрыл глаза, наверное представив, как я сегодня вечером встречусь с Мадлен, и радуясь этому образу.

Думаю, физическое состояние моего отца придавало дополнительной ценности его словам. Любое утверждение, прозвучавшее со смертного одра, кажется значительным. Можно испустить дух со словами: «Всегда снимай пальто в помещении, иначе не сможешь согреться», и слушатели будут благоговейно кивать мудрости этого откровения. Но мой отец потратил свои последние выдохи, чтобы сказать, что мы с Мадлен идеальная пара, — впервые хоть кто-то сказал что-то доброе о нашем браке.

— Да, одна такая на миллион, — согласился я.

— Прямо как… — хриплый вдох, — твоя мама.

И внезапно время вышло. Всего десять минут, но бак с горючим опустел.

— Я немного устал, сынок. Сил нет говорить.

— Ладно. — И всё-таки сумел выговорить: — Хорошо, папа.

Папа затих, мгновенно провалившись в глубокий сон. Я сидел рядом и просто смотрел на него, пытаясь найти своё место в этой реальности. Мимо двери в палату провезли каталку, но никто не вошёл. Я думал, что при виде беспомощного отца расплачусь, но сейчас, напротив, чувствовал себя в приподнятом настроении. Наши с ним ощущения в отношении Мадлен совпадали. «Идеальная пара», так он и сказал. И будь моё сердце подключено к ЭКГ, сейчас график показал бы полный покой.

Пришла медсестра и сказала, что теперь отец проспит несколько часов.

— Он на редкость оптимистичен, не находите?

— Да, он из тех людей, — улыбнулась сестра, — рядом с которыми сразу хочется жить.

— Это мой папа.

— Да, я знаю.

* * *

Жаль, что Гэри с Линдой не было дома, когда я вернулся. Ужасно хотелось рассказать им об отце, что сказал он про Мэдди, что медсестра сказала про него самого. Наверное, стоило позвонить Мэдди и поговорить с ней о папе.