Мужчина, который забыл свою жену

В тот вечер я ложился спать с мыслью, что прошлое остаётся в прошлом и я не в силах его изменить. Разве только удалить пассаж о том, как невыносимо скучен я был в Кеттеринге. И ещё слишком много упоминаний о том, как скверно я играю в футбол, — всё они тоже ни к чему. Да и вообще вся эта информация не стоит упоминания. Ядовитый сарказм и насмешки должны продемонстрировать симпатию и уверенность в том, что я оценю шутку? И почему, интересно, они называют Мэдди MILF, что бы это ни значило?

Позже я отыскал в Интернете значение этой аббревиатуры. Похоже, придётся кое с кем объясниться.

Глава 12

Начало 1990-х, мы с Мадлен женаты меньше года. Мэдди поехала с подружкой в Брюссель. Консьерж в отеле передал ей срочное письмо. Мэдди распечатала конверт, из которого выпала открытка с лепреконом, всё также приветственно поднимающим кружку «Гиннесса». Я представил, как она расхохоталась и, может, даже объяснила изумлённой подружке, в чём дело. Но мне она не сказала ни слова.

А несколько месяцев спустя я получил загадочную посылку. Долго распутывал непомерно длинную ленту только для того, чтобы обнаружить внутри ещё одну коробку, поменьше. Она была заполнена мягким упаковочным материалом, защищавшим роскошный подарочный футляр. Сам подарок оказался тщательно завёрнут. И лишь размотав дюжину слоёв обёрточной бумаги, я добрался, наконец, до маленького тиснёного конверта, и хотя уже понимал, что кто-то весьма изысканно подшутил надо мной, всё же не догадывался, что получу обратно всё ту же нелепую открытку, которую когда-то должен был отправить тётушке Бренде.

С тех пор сакральный символ много лет переходил из рук в руки, причём ни один из нас никогда не упоминал вслух об игре. Это превратилось в неписаное правило. Адресат не должен звонить и радостно восклицать: «Ой, опять ты за своё!» Я просто улыбался изобретательности своей партнёрши, убирал открытку подальше, выжидал некоторое время, а потом выдумывал ещё более неожиданный и хитроумный способ передать лепрекона на попечение Мэдди. Получение открытки означало, что отныне адресат обязан нести ответственность за доставку этой чертовой штуки тётушке Бренде, хотя старушка скончалась давным-давно, а по адресу, написанному на конверте, сейчас проживала семья из Бангладеш, — ответственности это не снимало, но её можно было передать другому человеку, когда тот не ожидает подвоха.

Однажды Мэдди включила свой новый компьютер, а на экране появилось фото лепрекона с предложением заглянуть в лоток принтера. В другой раз я заказал пиццу из своей любимой пиццерии, но внутри коробки оказалась открытка для тетушки Бренды, которую доставили по просьбе Мадлен. Мэдди развесила наверху чудесные чёрно-белые фотографии детей, а вернувшись домой, заметила, что в каждой рамке красуется портрет ухмыляющегося лепрекона, а сам оригинал — в отдельной рамочке, украшенный гирляндой разноцветных лампочек.

Весь комплекс воспоминаний возник мгновенно, как только в свой первый рабочий день я устроился за компьютером. Будто мозг отыскал наконец-то нужное расширение для файла. Я хотел было тут же рассказать всем вокруг о своих достижениях, но коллеги и так чувствовали себя неловко от того, что один из учителей неожиданно оказался в их мирном кабинете, и не стоило привлекать внимание ещё и к моему загадочному недомоганию.

Можно было позвонить Мэдди и порадовать её воспоминаниями о нашей интимной шутке, но, пожалуй, её это вообще доконает. В онлайн-мемуары этот факт тоже не следует добавлять. И как бы ни хотелось лелеять подобные мелочи, но пришлось напомнить себе: всё осталось в прошлом, иначе не удастся справиться с нынешней реальностью.