Мужчина – крупный, злобный... Скидка 50 %

Я положила трубку и уставилась взглядом в одну точку, размышляя… Ничтожная, жалкая! Единственное чувство способна я теперь вызвать у Никиты – не любовное волнение и трепет, а недоумение: что с ней, почему она так плохо выглядит? Да, подумать только, какое впечатление я произвожу на людей, если после встречи со мной любимый срочно звонит в Москву и консультируется у Марго, не заболела ли я тифом!

Или надо радоваться? Мог бы и вовсе не заметить нашей встречи – подумаешь, промелькнуло что-то в воздухе, взбудоражило на секунду память и тут же исчезло…

Глава 15 Роман и Нонна

Наверное, я бы еще долго обсасывала новость, игралась с ней, как голодный пес с костью, но тут явилась Нонна. О прибытии она возвестила продолжительной трелью звонка. Едва увидев подругу, я в сотый раз подумала, насколько незначительны мои проблемы. Нонна стремительно вторглась в квартиру, напоминая гигантскую летучую мышь: черное пончо, черные брюки, черные туфли, черная сумка… И серое лицо. Единственное украшение – золотой браслет с буквами NONNA на запястье.

– Не спишь еще? Я заехала. Была тут неподалеку. «Крузер» показывала.

– Зачем?

– Продаю. Чаю налей.

В три секунды, словно тренированная официантка ресторана, я обслужила подругу. Известие о продаже Нонной любимого автомобиля настораживало. Недавно она пошутила, что скоро ей придется ездить на автобусе. Мы посмеялись – милая шутка! Я так привыкла видеть подругу за рулем «лендкрузера», что порой размышляю, не являлся ли автомобиль приложением к маленькому карапузу, когда родители забирали Нонну из роддома? Ведь кто-то рождается в рубашке или с серебряной ложкой во рту. А Нонна никогда не мелочится – она родилась за баранкой «лендкрузера».

И ни разу не изменила любимой марке. А теперь продает машину.

– Что, совсем приперло? – с волнением посмотрела я на позднюю гостью. – Вот, малышка, съешь пончик с вареной сгущенкой.

До миндального кекса руки еще не дошли, поэтому запаслась выпечкой из супермаркета – у меня постоянно гости, надо чем-то угощать.

– Специально для тебя купила.

– И даже сберегла! – вздохнула Нонна, одарив взглядом, полным благодарности и восхищения. Ее всегда удивляла моя способность сосуществовать рядом с пончиками, пиццей, пирогами, не делая никаких попыток истребить их. Сама она и полдня бы не продержалась: через двадцать минут жестоких мучений приползла бы на кухню и вцепилась в углеводы зубами.

– Ноннище, почему ты продаешь машину?

– Юля, хватит задавать глупые вопросы! Я же тебе говорила! Деньги, деньги, деньги! Очень нужны деньги. И квартиру тоже продаю. Это уже не шутка. Суровая реальность.

– Нонна, перестань. Я тебе не верю! Квартиру-то зачем продавать? Только не говори, что твои счета пусты! Сто раз это слышала. Но ты всегда держалась на плаву.

– Юль, я теперь оказалась в такой ситуации – закачаешься.

– Что случилось?!

– Я же здорово прогорела с фирменным магазином на улице Пушкина. Здание снесли, мне город не вернул ни копейки.

– Да, помню.

– Я разорена, Юль.

– Не говори так, больно слышать!

– Но это факт.

И для Нонны – вовсе не первое разорение. История сделала круг, и все повторилось. Правда, первый раз падать было больнее – слишком высоко успела взлететь бизнес-леди, прежде чем Роман спустил в карты все ее состояние. Пережив удар, подруга начала выкарабкиваться, постепенно складывала из золотых кирпичиков новый капитал… Судьба злобно ухмыльнулась – и Нонна вновь все потеряла.

Жестокая ирония заключалась в том, что все это время подруга опасалась подвоха от мужа – не начнет ли Роман снова играть? Но тот, дав обещание, держался до последнего. Ради данного слова отказался от страсти и огня, которыми игра наполняла его жизнь. Наверное, чтобы не сорваться, ему пришлось опутать сердце железными цепями, и с каждым днем они впивались все глубже. И в какой-то миг все кончилось – сердце остановилось, Роман замер, уткнувшись лицом в руль автомобиля прямо перед Нонниным офисом. Сигнал безысходно выл, на заднем сиденье лежал пышный букет цветов – они собирались отпраздновать дату знакомства.

А Нонна разорилась совершенно самостоятельно, без помощи Романа.

– Лучше б разрешила ему играть, – терзала она себя после. – Пусть! Пусть бы проигрывал, выигрывал, снова спускал все до копейки… Я бы снова заработала. Зато он был бы жив.

– Нет, Нонночка, – тщетно пыталась успокоить я подругу, – если б он нарушил обещание и начал играть, его сердце разорвалось бы от вины перед тобой.

– Вот, я и говорю… Куда ни кинь – кругом сама виновата. Свела мужика в могилу, угробила… Не разрешала играть – умер от неудовлетворенной страсти. Разрешила бы – умер бы от чувства вины.

– По крайней мере, он жил ярко – страдал, метался, причинял боль и радость. Любил тебя.

– Мне сказали, он был блистательным игроком. Математические способности, буддистская выдержка, проницательность и чувствительность к нюансам – карточный бог…

Если был так хорош – зачем проигрывал?!

– А я посадила его в клетку, обрезала крылья…