Мужчина мечты. Как массовая культура создавала образ идеального мужчины

Сложно не заметить сходство Кристиана с Ловеласом Ричардсона и Хитклиффом Эмили Бронте (да и с мистером Дарси тоже). Он не так хорошо прорисован и менее убедителен, но преемственность очевидна. Есть и важные отличия: ни Ловеласа, ни Хитклиффа любовь не спасла. Можно ли сказать, что образ Кристиана, спасенного любовью хорошей женщины, неубедителен и даже опасен? Романистка Дженни Колган в статье для The Guardian настаивала: «Почти невозможно читать книгу и не думать, что рассказчик кончит тюрьмой»[731]. Колган также писала, что если бы книгу захотела прочитать ее дочь, она бы «обязательно убедилась, что дочка знает: если кто-либо когда-либо будет так с ней обращаться, нужно просто бежать».

Сама Э.Л. Джеймс постоянно повторяла, что ее книги нужно воспринимать исключительно как фантазию. Говорили, что она заявляла – безусловно, не без иронии, – что на самом деле женщинам не нужен никакой Кристиан Грей, потому что все хотят найти партнера, который будет помогать в повседневных делах вроде мытья посуды[732]. У романтических фантазий всегда была темная сторона, запретная область, которая питалась энергией греха и табу. Фантазии становятся опасными, когда искажают «реальную» жизнь или приводят к печальным последствиям. Колган напоминала: мы живем в мире, где до сих пор бесчисленное количество женщин страдает от сексуального насилия[733]. Слишком многие не уходят из насильственных отношений, пребывая в иллюзии, что их любовь и понимание в конце концов помогут обидчикам вернуться на путь истинный. Но угроза скрывается не в самом тексте, а в том, как его читают и интерпретируют. Романы о пустынях существуют уже больше века, и фантазии о мужественном арабском воине верхом на коне влились в западную культуру. Мало кто действительно отправился на поиски подобных соблазнителей. Однако, возможно, именно эти фантазии будоражили воображение девушек-подростков, которые покинули свои семьи на Западе и отправились в Сирию, чтобы выйти замуж за террористов[734].

Только время покажет, сумеет ли Кристиан Грей пополнить ряды кумиров девушек двадцать первого века – или же тексты о нем запомнятся в первую очередь как издательский феномен, демонстрирующий, что книги можно успешно продавать даже аудитории, которая обычно не считается читательской. Тома «Оттенков серого», объединяющие романтику и легкую порнографию, было легко купить в супермаркете: просто возьми с прилавка и брось в тележку, рядом с недельным запасом рыбных палочек и мороженого для всей семьи.

Из этой книги вы узнали, как фантазии вплетались в историю общества, как формировались долгосрочные тенденции, как со временем ситуация изменялась. Герои и любимцы женщин – популярные в последние пятьдесят – сто лет иконы мужественности, отчасти созданные самими же вздыхающими женщинами, – все в некотором смысле были выдуманными. Некоторые из них, например тот же Фицуильям Дарси, имели реальных прототипов, но появились в воображении авторов, обрели форму на страницах книг и с годами обросли новыми культурными интерпретациями. Репутация других легендарных любимцев женщин, актеров вроде Рудольфа Валентино, Кларка Гейбла, Ричарда Чемберлена и Джорджа Клуни, певцов вроде Элвиса и The Beatles, строилась на ролях и выступлениях. Их образы в общественном сознании – часто отточенные рекламщиками – предлагали публике схемы идеализированной мужественности, которая нередко очень сильно отличалась от реального характера этих деятелей искусства. Актеров на главные роли в экранизациях популярных книг тщательно отбирали, и характер очередного героя заполнял новую страницу мифологии о реальном человеке. Ричарда Чемберлена не раз выбирали на роли сердцеедов: ему довелось сыграть Байрона, доктора Килдэра и Ральфа де Брикассара; Лоренс Оливье сыграл и смягченную версию Хитклиффа, и изысканного мистера Дарси. В фильме «Каникулы в гареме» Элвис воспользовался наследием образа Рудольфа Валентино из «Шейха»[735]. Культурные интерпретации похожи на зеркальный лабиринт: бесконечные переосмысления и пересмотры. А определенные формы и воплощения мужественности – образы прекрасных принцев, отважных солдат и кавалеристов, бандитов и пиратов – укоренились в гендерном воображении и с годами не теряли своей привлекательности.