Мужчина моей мечты

Мы вновь решили расписаться. Только теперь никого не звать на торжество. Да, в принципе, никто из его семьи не знал, что мы разводились. Мы решили провести это время вдвоем и уехали в отпуск. Молодожены, в отпуске, вдвоем – это мечта! Реальное воплощение мечты каждого человека. Море, солнце, песок, отдых и мы вдвоем.

Мы вернулись из отпуска ещё более счастливыми, чем уезжали, ведь впереди у нас предстояло два больших события: Миша занял новый важный пост в большой компании и мы решили, что нам пора родить ребенка!

Вся моя жизнь казалась мне сказкой. Я так хотела быть счастливой – и вот оно счастье! Оно здесь, оно сейчас, оно со мной. Любимый муж, полный дом, я ушла с работы и сижу дома, мы решили родить ребенка!!! Утром мы едем к врачу – репродуктологу!

Что ещё надо женщине? Ничего!

Я полностью, абсолютно и бесповоротно счастлива.

Глава 4

– Я выведу Ланю на пять минут и мы поедем. Собирайся пока.

Я домыла посуду, оставшуюся после завтрака, оделась, выключила телевизор и свет на кухне.

Где Миша? Почему так долго гуляет с собакой? Веди нам пора выезжать к врачу. Мы записаны на прием к репродуктологу, а ехать туда далеко – на другой конец Москвы. Утро, пробки, надо торопиться. И кто ещё так шумит в подъезде с утра?

В дверь постучали. Странно, я вроде не закрывала за Мишей.

Куча народу на площадке. И Миша, мой Миша весь скрюченный, руки вывернутые, глаза испуганные, лицо бледное, почти белое.

– Вы Галина Евгеньевна? Вы прописаны по этому адресу? Это Ваш муж Михаил Петрович?

– Да, а что происходит?

– Ваш муж арестован по подозрению в растлении несовершеннолетних. У нас ордер на задержание и обыск. Отойдите и не мешайте нам работать.

Невозможно передать словами, что я пережила в те минуты. Мой дом, мою крепость, моё гнездо разоряли в буквальном смысле слова. Отрывали доски обивки на балконе, выворачивали всё и вся. Все кидали на пол. Перекопали все, все бумаги, квитанции, изучили все альбомы, фотографии. Даже нижнее бельё было осмотрено и прокомментировано. Я думала, что этот кошмар не закончится никогда. Сердце моё разрывалось. Голова кружилась и темнело в глазах. Но я не могла себе позволить заплакать. Я не могла. Я должна держаться. Это ошибка. Этого не может быть. Это невозможно! Не теперь! Не со мной! Не с нами!

Всё это время Миша стоял в наручниках, а рядом с ним были два полицейских с автоматами наперевес. Миша был ни жив ни мертв, впрочем, как и я. Мы смотрели друг на друга, разговаривать нам запретили. Но это было и не к чему. Мы все видели в глазах друг друга. Мы понимали друг друга без слов. За столом в кухне сидел следователь и делал записи. Потом он попросил меня расписаться.

– А что же будет дальше?

– А дальше мы заберем Вашего мужа и посадим его в тюрьму. Выйдет он лет через пятнадцать, и то, если выйдет с такой статьей. А Вам лучше уехать, сменить фамилию и круг знакомых и найти себе нового мужа. И ещё – Собирайтесь, вы едете с нами в отдел. Нам надо взять у вас показания.

Меня посадили в одну машину, Мишку под конвоем запихнули в другую.

Ощущение шока не покидало меня. По дороге мне задавали какие –то вопросы. Я отвечала, даже пыталась шутить, но шутки были за гранью Это была истерика.

Вполне приглядное розовое старинное трехэтажное здание на улице Льва Толстого внешним своим видом ни как не походило на Центральное Управление Следственного комитета. Молодые мужчины. Курящие у входа, достаточно улыбчивые охранник на КП – все создавало впечатление абсолютно стандартной муниципальной конторы, и только Мишка. Сидящий н лавке в наручниках выбивался из общей картины. Я смотрела на него, он на меня. Мы пытались перекинуться парой слов. Но были быстро предупреждены о «нежелательных» последствиях неповиновения. Несколько часов мы просто просидели в коридоре под охраной человека с автоматом. Просто в проходной. Нам ничего не говорили, никуда не вели. У меня только забрали мой мобильный и велели ждать. Уже гораздо позже меня позвал в кабинет следователь, и сказал, что в квартире у Мишиной мамы будет сейчас обыск, но она не хочет пускать группу в дом, закрыла дверь и звонит мне и Мишке. Понятно, мы не отвечаем. Надо сказать, чтоб открыла, не то они её сломают дверь или «зайдут» через окна. Наверное, это был единственный раз, когда мне по –настоящему стало жалко и страшно за Марью Михайловну, и я, под чутким надзором следователя, попыталась немного успокоить её и попросила открыть дверь.

Прошло ещё несколько часов. Прежде чем мы узнали. Что обыски закончились. Оказывается. Группа оперативников побывала ещё и на работе у Миши, и у нас на даче, и даже в квартире у бывшей Мишиной жены.

Наступил вечер. Мы сидели в кабинете у следователя Ларионова. Он вполне мило с нами общался. Мне позволили побыть в кабинете с Мишей и даже немного поговорить с ним, естественно в присутствии следователя и на «отвлеченные», не касающиеся ареста темы.