Мужчина моей мечты

Такого рода тестирование проводится психологами отделов кадров крупных западных компаний. Алексей рассказал, что психологи для них — практически гуру, оракулы и тамады в одном флаконе. Интересно, куда бы меня послали родные банкиры, если бы наука добралась и до них? И как быстро? Или, быть может, Уткин дал бы мне шанс? Что-то не верится. Хотя он мог дать мне место дворника. Чтобы приучить меня к активному образу жизни. Впрочем, это я так, для примера, потому что меня хлебом не корми, дай повести активный образ жизни. На природе, в лесу, в деревне. Посадить там что-то, покопать, пополоть. Помахать тяпкой. Обычно люди, живущие в городе и пользующиеся благами цивилизации типа круглогодичных бананов в супермаркете рядом с домом, не стремятся копаться в земле. Но я — я это обожаю. Процессы всходов, завязи и вызревания помидоров потрясают меня гораздо сильнее, чем, к примеру, Иракский кризис. Так что действительно, в какой-то мере я совершенно ненормальная. Но рядом с Рубиным я не могла относиться к своей ненормальности как к проблеме. Как раз наоборот.

Мы ехали на тимбилдинг крупной табачной корпорации, учредитель которой находится где-то за океаном. Этот самый учредитель принес к нам с другой половины планеты не только свой набитый смолами и ядами табак, но и корпоративные нормы. В том числе и эту самую привычку рассматривать всех сотрудников под лупой психологии. Как рассказал Алексей, психологи не только решали судьбу соискателя на какую-то скучную должность с симпатичной зарплатой, но и потом, после зачисления в штат, не давали людям ни минуты покоя. Периодически психологи проводили разнообразные подлые тестирования и опросы, анализировали поведение персонала на рабочих местах. Они подслушивали разговоры в столовых и курилках. Они проводили опросы клиентов, делая какие-то обязательные для заполнения формы. «Вас устраивает, как вас обслужили прямо сейчас? Да, Нет, Затрудняюсь Ответить, Увольте его (нужное подчеркнуть)».

— Им же надо как-то отрабатывать свой хлеб, — пояснил Алексей, глядя, как я хлопаю глазами. — Вот они и развлекаются.

— Интересно задумано. Но зачем все это нужно?

— В целом все это совершенно бессмысленно. Хотя считается, что в составленных таким образом отделах лучше складывается микроклимат в коллективе. И у них выше мотивация на повышение производительности труда, и они лучше соблюдают требования руководства.

— Слушай, я так рада, что работаю на российского банкира! — поделилась я. — И что они у нас не практикуют этого эмоционального изнасилования. У нас и без того чудесный коллектив.

— Да, только учти, что вся эта байда уже начинает в массовом порядке заражать и российского бизнес-руководителя. Всем хочется смотреть на подчиненных в микроскоп, — «утешил» меня Алексей.

— А когда и зачем проводят тимбилдинг? — заинтересовалась я. Вдруг я сейчас попаду на какую-то шаманско-психологическую процедуру? Вдруг меня заманят в западную секту корпоративного единства?

— Тимбилдинг — это, как ты понимаешь, лекарство от потери интереса к делу, — разглагольствовал Алексей.

— Чего? — не поняла я.

— Когда психологи вдруг выясняют, что людям свой шкурный интерес стал ближе, чем интересы ДЕЛА, это называется «потеря командного духа», — усмехнулся Алексей.

— То есть в идеале сотрудник должен думать только о том, как еще больше набить кошелек своего босса?

— Днем и ночью! — кивнул Рубин. — А когда он вдруг начинает думать о том, как бы построить себе небольшую дачку в ближнем Подмосковье, и если еще этот досадный процесс принимает массовый характер, этим пропащим сотрудникам назначается тимбилдинг.

— То есть это типа лоботомии для частного интереса? И зачем мы туда едем? — дурашливо нахмурилась я.

— В целом это просто загородный активный отдых за счет работодателя. Народ жжет костры, ставит палатки, участвует во всяких дурацких конкурсах, придуманных психологами для восстановления командного духа. И все это густо снабжается корпоративной символикой.

— Флажками, шариками и плакатами? — улыбнулась я. — Артему флажки очень нравятся. Хотя я с трудом представляю себе флажки табачной компании с жирной симпатичной сигареткой. И с надписью «не думай о раке легких». Народ не взбунтуется?

— Ну, дорогая, ты забыла все, что я тебе рассказывал. Отбор сотрудников ведется психологами. А что примутся в первую очередь выяснять психологи табачной корпорации?

— Что? — переспросила я.

— Степень лояльности людей к табакокурению! — поднял указательный палец Алексей.

— То есть сегодня будет много курящих людей? — нахмурилась я. Как-то так получилось, что в пятнадцать лет я совершенно не хотела выглядеть «как большая», отчего, соответственно, и не закурила. Может быть, зря, потому что теперь мне очень трудно выносить атмосферу табачного угара из серии «хоть топор вешай».