Мужчина моей мечты

— Видите ли, эта самая Галя вам соврала. Ни за кого Юля замуж не выходила. Она чуть не отравилась, когда Рубин не приехал. Я лично ее отвозила в Институт Склифосовского! — Я зашикала, но Ольга дернула меня за рукав и подмигнула. Мол, не дрейфь, я знаю, что делаю.

Паша, кстати, и правда замолчал. Потом откашлялся и спросил:

— А что ж она мне тогда про какого-то Мишу сказала?

— Миша бросил Юлю несколько лет назад, когда она родила. Это долгая история. Суть в том, что Миша, может, и хотел жениться на Юле, но она, как пионер-герой, уволилась с работы, послала Мишу подальше и сидела, ждала Алексея. Который, как вы понимаете, не приехал. По вашей милости, между прочим! — в Ольгином голосе зазвучали критические нотки.

Стешенко немедленно засел в глухой обороне.

— А что ж тогда она не уехала с ним, когда он приехал? Вы меня на пушку не берите. Я тут ни при чем!

— Ни при чем! — ахнула я. — А кто мне сказал, что Алексей — мерзавец и просто попользовался мной?

— Юля? — насторожился Стешенко.

— А кто еще! — возмутилась я. — Ведь это после разговора с тобой я чуть не сошла с ума. И уехала к Мише, что равносильно самоубийству!

— Я ничего не понимаю, — заюлил Стешенко. — Чего вам надо?

— Когда он приехал, то Юли не застал, — примирительно пояснила Оля. — Зато застал меня. А я, как и вы, была уверена, что знаю, что для Юльки лучше. И теперь я имею подругу, близкую к нервному срыву.

— А от меня-то вы чего хотите?

— Вы эту кашу заварили, вы должны и придумать, что нам делать. Как нам связаться с Рубиным? — деловито подытожила Оля.

Мы еще долго говорили, выясняя подробности, но главное было одно. Стешенко хоть и раскаялся (или сделал вид, что раскаялся), но сам плохо представлял, как найти Алексея.

— Честно говоря, я и сам не рад, что влез в это все. После той истории Алексей сильно изменился. Он стал хватать все туры подряд, чтобы не торчать в России. Мы с ним и трех раз не виделись с тех пор.

— Может, он вас избегает? — предположила я, вспомнив, как трудно мне стало общаться с Ольгой.

— Не думаю, — обиделся Стешенко. — Просто был очень занят.

— Отлично. Значит, его телефон заработает неизвестно когда, да еще и неизвестно, как долго. Что ж нам делать?

— Не знаю. А что вы хотите? Все-таки прошло столько времени. Сделанного не воротишь, — философски рассуждал Павел.

Я подумала, что если бы не расстояние, разделяющее нас, я бы ему врезала кулаком по лицу. Нет, сковородкой. Нет! Я бы запустила в него Олькиной гантелей, от которой все равно нет никакого проку, так как она для Оли не больше, чем немой укор. Оля любит смотреть на гантели и мечтать, как когда-нибудь она начнет каждое утро делать с ними зарядку.

— Паш, пожалуйста, объясни, как мне добраться до этой Катуни, — попросила я.

— Ты что, сдурела? Это ж дремучий лес, дикие места. Там и с гидом-то хрен пройдешь, а уж в одиночку и вовсе никогда не выберешься.

— Мне плевать. Если ты не скажешь, я поеду на авось, — пригрозила я.

Оля вертела пальцем у виска.

— Идиотка! Он вернется, и поговорите!

— Точно! Это лучше всего! — истово закивала Оля.

Я была непреклонна. В кои-то веки я имею шанс на счастье, а не на тоскливое существование в тесных рамках мегаполиса, в котором я совершенно одна. И что, меня остановит какая-то тайга?

— А вдруг он за это время еще кого-нибудь полюбит? — пояснила я свои мотивы. И включила «глухаря», чтобы не сбиться с намеченного курса.

Стешенко еще немного побурлил, но потом утихомирился и стал давать некоторые пояснения. Согласно этим путаным инструкциям, я должна была долететь самолетом до Барнаула, а там на рейсовом автобусе добраться до поселка Чемал (шесть часов пути), а дальше никому не ведомым способом идти вверх по реке Катунь, в надежде натолкнуться на экспедицию, которую ведет Алексей.

— Имей в виду, путешествовать на рафте — это одно, а вот так по-идиотски идти пешком по таежной горной реке — это безумие. Как ты собираешься ночевать? В лесу нет гостиниц!

— Найму проводника, — беззаботно отмахивалась я.

— Ты пропадешь, а я буду всю жизнь чувствовать себя виноватым, — убивался Стешенко.

— Слушай, а как долго ей надо будет там идти? — уточнила Оля.

— Откуда я знаю? — с раздражением буркнул Паша. — По плану они вышли на маршрут дней пять назад, значит, забрались довольно далеко. И могут быть вообще в любой точке реки. План, он на то и план, чтобы его примерно придерживались.

— Ничего, я найду, — уверенно кивнула я.

— Дура, подожди всего десять дней. Мы попробуем связаться с Алексеем, когда он в Барнауле будет ждать следующую партию. Или, если уж тебе неймется, прилетай в Барнаул к тому моменту! — пыталась урезонить меня Оля.

Да, не спорю, это было разумно. Но я так много всего разумного совершила в своей жизни, что понимала — меня может спасти только полный идиотизм.

— Оля, Паша, — это же не так сложно. Я еду в аэропорт, сажусь на самолет, долетаю до Барнаула, еду на автобусе до речки и иду по ее бережку, пока не упрусь в Рубина.