Мужчина моей судьбы

Наборные мозаичные полы, величественные колонны с резными капителями, затейливые пилястры, пышное убранство потолка, драгоценная облицовка стен… Каждая деталь была призвана изумить, ошарашить, убедить в богатстве и незыблемой мощи правителя Намарры. Особенно поражали гигантские глянцево-черные фигуры воинов и магов. Они подпирали высокие потолки просторной открытой галереи, которая обрамляла большой зал приемов или, как его еще именовали, Овальный зал.

Хотя, будь моя воля, я назвала бы его Золотым.

Золотые прожилки в мраморном рисунке пола, золоченая лепнина на стенах и такая же отделка каминов, роспись в золотых медальонах на потолке, золотые кисти многослойных шелковых портьер на окнах, полукруглая площадка у одной из стен, и на ней — несколько массивных бархатных кресел. Разумеется, тоже позолоченных. Если учесть, что просторное помещение было буквально залито светом, то все это великолепие слепило так, что глазам становилось больно.

К моменту нашего прибытия зал оказался уже полон. Приглашенные медленно прогуливались, собирались группами, о чем-то негромко беседовали. Девушки и молодые женщины при этом успевали принимать изящные позы и кокетливо хлопать ресницами на все четыре стороны. Мужчины — многообещающе им улыбаться. В общем, все, как всегда.

Наше вроде бы незаметное появление мгновенно стало достоянием местной «общественности». Видимо, скандальное бегство невесты всесильного герцога Саллера с нищим графом Ольесом наделало в свое время достаточно шума и еще не забылось. На нас косились — с осуждением, возмущением, любопытством. За спинами слышался возбужденный, злорадно-ехидный шепоток. Хорошо хоть пальцами в лица не тыкали, воспитание не позволяло. Нашлись и те, кто сдержанно кивал — в основном, брату, впрочем, близко эти доброжелатели тоже не подходили.

— Когда я попросил бога избавить меня от врагов, куда-то вдруг пропали все друзья, — насмешливо пробормотал Петька после того, как очередной молодой аристократ, встретившись с ним взглядом, побледнел, покраснел, проворно отступил и затерялся за чьими-то широкими спинами. — Наверняка ведь один из многочисленных приятелей бедолаги Трэя.

Маркиза Астона, отца Мэарин, среди присутствующих я не заметила, как ни старалась, герцога и его родителей тоже. «Выйдут вместе с королем», — утешила себя и принялась с любопытством наблюдать за «почтенной публикой». Пригодится.

Неожиданно неподалеку обнаружилась Истель, беседовавшая с грациозной, затянутой в зеленый шелк женщиной. При виде меня юная маркиза Тонтен приветливо разулыбалась и махнула рукой. Стоявшая возле нее незнакомка обернулась, окинула меня холодным взглядом, о чем-то спросила девушку, после чего приподняла безупречно ровные дуги бровей и надменно поджала губы. В ее прекрасных изумрудных глазах мелькнуло странное чувство, похожее на ненависть. С чего бы? Насколько я знаю, мы раньше не пересекались. Ни в этой, ни в той, прошлой, жизни Мэарин Астон.

Враждебное внимание посторонней красавицы было неприятно. Я поспешно отвернулась и заметила мелькнувшее сбоку в толпе мужское лицо, которое показалось смутно знакомым. Этот человек явно вызывал у Мири самые противоречивые чувства — неприязнь, раздражение, даже страх. Попыталась «вспомнить», кто он, но не успела…

— Его величество Танфрад Пятый, милостью Танбора король Намарры, — возвестил знакомый церемониймейстер и разговоры в зале мгновенно стихли.

Все замерли, преданно уставившись на пустующие пока кресла.

Самодержец появился из прикрытой декоративной портьерой двери за возвышением в сопровождении ее величества, сыновей, дочери и герцога Фоарнского. Ни Рэма, ни Дальмиры в свите не было. Ну, ладно ее светлость — мало ли что случилось, в конце концов, она могла попасть в опалу после тех глупостей, что недавно натворила. Но где, черт возьми, Саллер?

Король что-то говорил, к трону подходили какие-то люди, пары, целые семейства, а я все следила за этой проклятой занавеской в надежде, что она наконец шевельнется, отодвинется и оттуда покажется тот, кого я так отчаянно ждала. Но тяжелая золотистая драпировка оставалась неподвижной.

— Граф и графиня Ольес, — объявил наш выход шпрехшталмейстер местного цирка, и мы под сотнями перекрестных взглядов на негнущихся ногах двинулись вперед.

Нас прилюдно пожурили за побег, неподобающее поведение и нарушение правил приличия. Подчеркнули, что жизнь уже сама успела осудить и даже сурово наказать нарушителей общественного спокойствия. И поделом, ибо нефи… то есть надо всегда слушаться старших и делать, как они велят. Благородно подарили прощение — и от себя лично, и от отсутствующего в данный момент бывшего жениха. А потом Петьку торжественно назначили…

Что?!

— С завтрашнего дня граф Пиотрей Ольес вступает в должность инспектора по делам малых народов…

Я чудом удержалась от оскорбительной в данной ситуации улыбки. Судя по тому, как нервно выдохнул брат, он тоже.