Мужчина моей судьбы

— Миледи, вы уже пробовали хризантемовый напиток? — по всем правилам военного искусства окружили меня Эрмейн и Фестер Леро, когда я, отбившись от королевсвих отпрысков, «огородами» пробиралась к фонтанам. — Разрешите пригласить вас...

— Мэарин, объясни, что вчера произошло? Я беспокоюсь, — требовательно сверкая глазами, загородил мне выход из беседки Орвальд. А я надеялась, что уж здесь-то меня точно никто не обнаружит.

— Вы избегаете меня, Мири? — чарующе улыбаясь, коснулся моей руки поцелуем Дарен. Он отыскал меня последним. — Кстати… а где Трэй?

Хороший вопрос. Я сама просто-таки жаждала получить на него ответ. Брат оставался рядом все утро, а после избрания королевы цветов испарился, попросив Вильма не спускать с «жены» глаз. Тот и без Петькиной просьбы ревностно охранял вверенный мэссером объект, следуя за мной буквально по пятам — на этот счет я была спокойна. А вот отсутствие «супруга» тревожило, тем более, что и Эмина тоже куда-то исчезла. Не дай Танбор, мой прыткий братец увязался за ней.

— Вильм, — повернулась я к своему молчаливому спутнику, как только удалось отделаться от Дарена. — Помогите мне найти графа. И так, чтобы с нами никто не сталкивался. Даже случайно. Это возможно?

Мужчина не удивился, не стал задавать лишних вопросов. Кивнул невозмутимо, лишь в глазах на мгновение мелькнули лукавые смешинки.

Как хорошо, когда тебя понимают с полуслова. Особенно, если это боевой маг, обученный искусству маскировки. Не знаю, как он это сделал, но больше нас не останавливали. Мы словно превратились в невидимок и беспрепятственно шли сквозь толпу, сворачивая с одной тропинки на другую. Вильм уверенно двигался впереди, я спешила за ним, ни секунды не сомневаясь, что рано или поздно он выведет меня к Петьке. Так и случилось.

Мы наткнулись на них в дальнем конце парка у небольшого пруда. Зеркальная поверхность отражала синее небо, в воде мелькали узкие спины рыбок-серебрянок, в густой листве вспыхивали солнечные блики, а вокруг царила удивительная тишина. Ни музыки, ни взрывов смеха, лишь два голоса — мужской и женский. Мы услышали их еще до того, как приблизились к берегу.

Не представляю, как принцессе удалось улизнуть от своей свиты, но эти двое были одни. Стояли себе преспокойненько рядом и беседовали о… живописи. Вернее, говорил в основном Петька.

— А пальцами рисовать не пробовали?

— Нет, — качала головой девушка. — Не представляла даже, что существует такой способ…

Теплый ветер развевал подол ее легкого платья, ласково перебирал густые пряди волос. Тонкие пальцы бережно сжимали большую белую лилию, а широко открытые глаза казались бездонными. Эмина была прекрасна. Особенно сейчас, когда не играла, не кокетничала, не изображала из себя роковую обольстительницу, а просто слушала. Увлеченно и очень внимательно.

— В этот момент между тобой и холстом не остается ничего, — вдохновенно вещал братец. — Только ты и краски. И можно управлять ими так, как никогда не получилось бы при помощи кисти. Непередаваемые ощущения.

Мда… Кажется, мой «граф» сел на своего любимого конька. Рисовать он любил с детства. Но вот то, что избалованную сигилльскую жемчужину это заинтересует, мне даже в самом фантастическом сне не привиделось бы. Жаль разрушать такую идиллию, но придется. Пока это не сделали другие — фрейлины ее высочества или королевские соглядатаи.

Вздохнув, вышла из-за кустов. Парочка тут же обернулась на звук шагов, и на лицах обоих появилось одинаковое выражение досады. Ну, ладно, Петька. Но принцесса-то чем недовольна?

Глава 20

К Кривой скале на свидание с великим вождем и отцом тролльего народа я отправилась вместе с Петькой. Брат немного побухтел, повозражал, но какие бы аргументы он ни приводил, ему так и не удалось отказаться от моего общества. Во-первых, я собиралась лично его проконтролировать — хватит с меня сюрпризов, и так от принцессы еле увела. А во-вторых, оставаться одной в резиденции не было ни малейшего желания. Даже на пару часов.

Не принцы-наследники, так Дарен найдет. Или Орвальд опять из зарослей, как черт из табакерки, выскочит и окружит братской заботой, щедро сдобренной вопросами и нравоучениями. Ничего плохого он мне, конечно, не сделал, но память — коварная штука. Я помнила неприязнь Мэарин, до сих пор не доверяла Астону-младшему и ничего не могла с этим поделать.

А еще хотелось отдохнуть от мыслей о неизвестном «доброжелателе», что постоянно вертелись в голове, и хоть на время избавиться от почти осязаемого напряжения и ожидания неприятностей. Это выматывало, заставляло вечно оглядываться, даже присутствие Вильма не очень-то успокаивало. В полной безопасности я бы чувствовала себя, наверное, только рядом с Рэмом, которому, несмотря на все наши недопонимания, полностью доверяла, и в закрытом для остальных людей Хауддане.