Мужчина на всю жизнь

В конце концов ей пришлось довериться Киффу Квику — тот наизнанку выворачивался, пытаясь быть образцовым сопровождающим. Благодаря молодому человеку Линн побывала в лучших парижских магазинах, и, когда Кифф подвез ее к отелю, она уже знала, какие из своих новых замыслов непременно осуществит.

И все же что-то ее беспокоило. Кифф был приятным и забавным собеседником, но Линн хотелось по-матерински пожурить его за проскальзывавшее временами высокомерное отношение к продавцам. Впрочем, Кифф не кичился деньгами и известностью; он был то простым парнем, сыном фермера из штата Небраска, то капризным ребенком, требующим внимания к себе, однако Линн чувствовала: молодого человека мучают какие-то сомнения…

Знаменитости из мира кино, с которыми ей довелось повстречаться в Париже, похоже, тяготились своей известностью. Ведь слава была наградой за вчерашний успех и не давала никаких гарантий на завтра. Поэтому будущее пугало их — и Пола в том числе. А их странное и вызывающее поведение — оно было лишь следствием страха и тревоги за будущее.

Вечером Линн в задумчивости бродила по обсаженным деревьями, ярко освещенным Елисейским полям. Вопреки обыкновению она почти не обращала внимания на витрины магазинов, рестораны и парижскую толпу. Она думала лишь о том, как проведет с Полом неделю в загородном доме. Но что скрывается за его словами и поступками?.. Почему он так стремится к одиночеству? Почему он больше не снимает фильмы? И почему он именно у нее просил то, что тысячи женщин дали бы ему с величайшей радостью? Почему? Все то же слово — слово, которое Пол терпеть не мог.

Линн взглянула на витрину с парфюмерией и косметикой и тяжело вздохнула. Она снова подумала о том, что неделя, которую ей предстояло провести наедине с Полом, даст ответы на все ее вопросы. Тогда, возможно, ей удастся понять человека, в которого она все больше влюблялась.

В воскресенье утром позвонила Мишель и сразу же перешла к делу.

— Надеюсь, ты не собираешься ехать с Полом в загородный дом Меннена? Ведь не собираешься?

Линн проглотила возглас удивления — пользующаяся дурной славой голливудская мельница слухов уже, очевидно, была запущена и вовсю работала в самом сердце Парижа.

— Значит, едешь, черт побери! — Мишель явно злилась. — Мне сказал Дик, но я ему не поверила. Ты делаешь колоссальную ошибку, Линн, ни с чем не сравнимую ошибку, заслуживающую ордена Подвязки.

— Мишель, ты переходишь все границы! — возмутилась Линн.

— Не согласна? Пол Севернс таких маленьких девочек, как ты, проглатывает на завтрак.

— Ты забываешь, что я не маленькая девочка. И не какая-нибудь еще. И кроме того, все, что я делаю, — это тебя не касается. Поэтому лучше я положу трубку, чтобы не наговорить такого, о чем мы обе потом будем сожалеть. — Линн хотела положить трубку, но Мишель остановила ее:

— Погоди, Линн! Я просто, ну… беспокоюсь за тебя, вот и все. Признаюсь, я старалась, чтобы Севи обратил на меня внимание. Но знаешь, мне хочется, чтобы все мужчины обращали на меня внимание. Но ты… Ты хочешь только его, всего целиком. Я боюсь за тебя, дорогая.

Линн задумалась. У нее возникло ощущение, что Мишель играет роль.

— Оставим этот разговор, — проговорила она наконец. — Я сама в состоянии принимать решения, так что не беспокойся за меня.

— Его третья жена была беременна, когда он бросил ее. — Мишель выпустила еще один залп. — Он оставил ее, беременную и одинокую, и ни разу не поинтересовался ее судьбой. Она потеряла ребенка, а он даже не посочувствовал. Пол Севернс — бездушный эгоист. Если думаешь, что его можно изменить сюсюканьем, то ты совершаешь величайшую ошибку в жизни. — С этими словами Мишель бросила трубку.

Глава 6

Линн похолодела. Несколько секунд она смотрела на телефон — смотрела так, словно перед ней была ядовитая змея. Затем вскочила на ноги — ей хотелось куда-нибудь убежать, хотелось где-нибудь спрятаться… Не представляя, куда пойдет, Линн схватила легкую куртку и, выбежав из номера, бросилась к лифту.

Ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем она добралась до собора Нотр-Дам. Линн вошла и села на свободную скамью у центрального прохода. Ей хотелось собраться с мыслями, хотелось осознать ужасные слова Мишель.

Пол бросил беременную жену? Невероятно! Не мог он быть самовлюбленным донжуаном, хотя именно это имела в виду Мишель. Нет, не мог!

И все же ею овладевали сомнения, ядовитые и непрошеные, как сорная трава в саду.

Неужели она открывает свое сердце человеку, который в конечном счете плеснет на него кислотой? И если он действительно ее бросит, то сможет ли она это вынести? Мечтая о счастливом будущем с Полом, о будущем на всю жизнь, она верила в такую возможность. Но быть может, она просто наивная дурочка? Может, Мишель права?

Линн обвела взглядом старинные витражи; созданные с верой и любовью в незапамятные времена, они все еще придавали людям душевные силы, ибо такова сила веры. Но достаточно ли одной веры? Вероятно, достаточно, потому что она, Линн, обязательно попытает счастья — несмотря ни на что.