Мужчина не для меня

В глазах Джейн мелькнула боль. Она как никто другой чувствовала то, что сейчас происходит с сыном, но понимала, что им стоит идти дальше, и нет времени на стоны. Ей некогда было жалеть его. Только не теперь. Пришлось закрыть сердце и стараться не думать о том, какую муку испытывает ее сын.

— Пойдем! — она снова предложила свое плечо, и странная пара из высокого черноволосого мужчины и изящной дамы в мокром, видавшем виды, платье, медленно стала подниматься на вершину скал, туда, где, возвышаясь над морем, стоял маленький домик в мире, лишенном магии.

Путь наверх отнял еще больше времени, чем дорога вдоль обрывистого берега. Гейл злился на свою беспомощность, понимая, что будь у него прежняя сила, сейчас не мать тащила бы его на своем горбу, а он ее, но выбирать не приходилось.

Стараясь не думать о Мей и о своей больной конечности, он, сжимая зубы, прыгал по тропе, напоминая себе безногого калеку, а вожделенная вершина казалась недоступной, словно звезды.

К дому выбрались только к полуночи. Уставшие, голодные и почти выбившиеся из сил, они повалились на пороге, пытаясь отдышаться.

Мадам Джейн первая встала на ноги и открыла двери, а после помогла сыну забраться в дом и успокоилась только тогда, когда Гейл лег в кровать, находившуюся на первом этаже. Поднять его на второй у нее уже не было сил.

— Спасибо тебе! — произнес Льюис, упав на подушки.

Мать посмотрела на мужчину усталыми глазами. Улыбнулась краешками губ так, как это умеют только матери, и при этом в ее глазах Гейл увидел всю ту любовь, которая жила в сердце женщины, в ее душе. Прекрасная, словно самый нежный из цветов, и прочная, как гранит.

— Разве за это говорят «спасибо»? — удивилась она и потянулась рукой к лицу Гейла. Откинула прочь непокорную темную прядь, упавшую на лицо сына.

— Нортон идиот! — проговорил сын, и мать поняла то, что он хотел сказать ей этой фразой.

— Сейчас я приведу в порядок твою ногу, насколько это возможно! — сказала она, поднимаясь на ноги. — А после расскажу о том, что произошло с Мей!

Взгляд Гейла оживился. Он кивнул и стал торопливо ждать, пока мадам Джейн, покинув его на время, вернется с тазом, наполненным горячей водой и полосками ткани, заменившими бинты. Льюис узнал в полосках разорванную простыню и хмыкнул.

— Давай, посмотрим, как тебя потрепало! — она достала ножницы и разрезала ткань на штанине брюк, оголив ногу сына до колена.

Оба посмотрели на открывшееся им ужасное зрелище. Нога действительно оказалась сломана и кость выпирала через рваную рану, разорвав кожу в жуткие лохмотья.

Джейн сглотнула и криво усмехнулась.

— Может, тебе принести выпить? — предложила Льюису, понимая, что так просто терпеть обработку такого перелома он не сможет.

— Тащи! — выдохнул маг и снова принялся ждать возвращения матери.

В этот раз в ее руках оказалась бутылка с виски, так удачно принесенной когда-то самим Гейлом в домик на скале. Теперь выпивка пригодилась ему, как ни что другое.

Открыв виски, Джейн протянула бутылку сыну и произнесла:

— Пей!

Гейл усмехнулся.

— Мадам, вы хотите споить собственного ребенка? Это жестоко!

Шутка не удалась.

— Пей! — приказала женщина, и пока мужчина, приложившись к горлышку, сделал пару глотков, она склонилась над раной, размышляя с чего начать. Морская вода сама по себе антисептик, но все равно, повреждение стоило промыть и перебинтовать. Кровь продолжала сочиться, но не так много, как опасалась Джейн.

— Так что там о Мейгрид? — спросил Льюис, убрав бутылку от губ.

— Ее забрал твой отец!

— А вас, мадам, значит, оставил тут? — прищурил черные глаза Советник.

— Он вернется, — ответила Джейн и забрала бутылку из рук сына. Прежде чем он успел хоть что-то возразить или удивиться, щедро плеснула виски на рану, и Гейл замычал от боли. — Я знаю Эдгара, — сказала мадам, — он хочет преподать мне урок, показать, что я пошла против него и совершила огромную ошибку. Он и раньше винил меня в том, что из-за меня ваши отношения разладились!

— Как-то я не заметил тот период, когда они были дружественными! — прошипел сын и, забрав из рук Джейн бутылку, приложился к ней.

— Он не всегда был таким! — пояснила мать, и уголки ее губ дрогнули. — Иначе ты бы не родился!

Гейл промолчал, решив не комментировать ее слова.

— Сейчас будет больно! — предупредила миссис Льюис и ухватила его за ногу, решив не церемониться и не продлевать муку осторожными движениями.

Гейл едва успел хлебнуть обжигающий горло напиток, как волна боли прокатилась по его телу от изувеченной конечности до самых, как ему тогда показалось, кончиков волос. Мужчина зарычал и откинулся назад, при этом сжав горлышко бутылки с такой силой, что едва не раздробил толстое стекло. Будь у него магия, это непременно случилось бы, а так...

«Будь у меня магия, я бы не валялся здесь, как мешок с картошкой!» — подумал он мрачно, пока боль терзала его бедную ногу.