Мужчина не моей мечты (СИ)

Обмен ничего не значащими фразами, и он приступил к допросу. Она отвечала — то медленно, будто припоминая, то торопливо, сбивчиво. А он внимательно слушал, всматривался в сидящую напротив девушку и невольно отмечал нежный абрис лица, мягкие губы, безупречную кожу, подсвеченную утренним солнцем, легкий пушок на предплечьях, изящные запястья.

Вдруг захотелось уколоть ее, стереть вежливую, отстраненную улыбку, и герцог, ничего не объясняя, бросил фразу о ребенке. Двусмысленную, на грани приличий. Ее совершенно закономерное «Да как вы смеете!» неожиданно вывело его из себя.

Решила учить его манерам! Маленькая дрянь, предавшая слово зарока, данное его роду. Возмущение родило в нем вспышку ярости, требующей выхода. Всеми силами он пытался совладать с собой, но на месте усидеть не смог. Вскочил, молниеносно обогнул стол и выхватил ее из кресла.

В тот миг, когда она оказалась в его объятиях, Саллера окутал ее аромат. Странно, но никогда прежде он не ощущался так остро. Свежий, дурманящий, как воздух над полем разнотравья в солнечный день. Он расслаблял и будоражил одновременно, его хотелось пить и окунаться в него снова и снова. Мужчина прикрыл глаза, как пьяный, потянулся к девушке и лишь с большим трудом сумел отогнать наваждение.

Вернее, это она остановила его, напомнив о муже.

Птархов муж…

Герцог бросал ей что-то оскорбительное, она парировала, глядя прямо ему в лицо. Не отступала, не начинала, как обычно, быстро и мелко блеять: «Простите-простите-милорд-простите», а сопротивлялась, и в ее глазах помимо привычного ему страха плескалось негодование и яростное упрямство. Это приводило в замешательство и… завораживало. Да и внешне Мири как-то неуловимо изменилась — стала подтянутой, собранной, в ней чувствовалась скрытая сила. От прежней вялости, нечеткости и следа не осталось.

«Да она ли это? — вдруг мелькнуло в голове, и Саллер усмехнулся тому, какие глупости приходят на ум, если ты устал и спишь всего несколько часов в день. — Надо отдохнуть».

«Вы недостойны», — припечатал он, стараясь задеть, уязвить посильнее, и отошел к столу. Теперь мужчина уже сам стремился увеличить между ними расстояние. Однако новые ощущения никуда не делись, притупились, но не исчезли. И он снова сорвался, уже в конце разговора — позволил гневу овладеть собой, рванулся к ней, схватил за руки. И ее запах снова накрыл его, моментально привязывая к этой женщине.

Она облизала губы, и внезапное острое желание окатило напряжением низ живота. Первый раз за все время знакомства он почувствовал, что отчаянно ее хочет. Здесь и сейчас. Ворваться в тело. Взять властно, почти грубо, как берут воины своих женщин после сражения или серьезной стычки — пока не угасло еще ожесточение боя и кровь с ревом бежит по жилам.

Он представил, как наклоняет ее вперед, раздвигает ноги… резко прижимает к бедрам ее ягодицы… чуть отталкивает от себя, чтобы задрать платье на спину…

И снова его вернул к реальности вопрос о Трэе. А еще собственная привычка к самоконтролю и дисциплине, которая схватила его за шиворот и как из воды вверх вытолкнула обратно в привычное состояние эмоциональной холодности.

«Если не ты управляешь своими желаниями, а желания управляют тобой, ты исполняешь чужую волю. Если исполняешь чужую волю, ты — раб, и тебе не пристало называться «истинным»…

Заповеди «Чистой Крови Истинных», которые внушали ему воспитатели с возраста «первых шагов», всегда помогали справляться со страхами, порочными желаниями, с гневом, затмевающим разум, со слабостями физическими и душевными. Помогли и сейчас. Он внутренне встряхнулся, как заклинание повторяя про себя на языке древних: «В моей воле весь мир», медленно выдохнул и отпустил чужую жену. А потом постарался сделать так, чтобы она скорее ушла…

— Рэм, — ожила на столе переговорная пластина. — Что там у тебя? Докладывай. Удалось наконец допросить дочь Гольвена?

Беседа с его величеством заняла не меньше получаса.

Дядя просто-таки жаждал отнять Мэарин у бедняги Трэя. Присвоить… В крайнем случае вернуть герцогу — такой вариант его тоже устраивал. Но оставить единственную в мире хэленни в руках этого малолетнего бездельника? Какие глупости…

Саллер подавил неожиданно возникшее малодушное стремление согласиться с предложением дяди и заверил, что все будет под его контролем — и беременность, и роды, и воспитание наследника. Он не спустит глаз с семейства Ольес. На том пока и порешили. Король сделал вид, что отступил… временно, попрощался и оборвал связь, а герцог отправился к Мири.

Она просила о встрече с мужем, беспокоилась, переживала, а он, раздосадованный, раздираемый непонятными чувствами, отказал ей и сейчас спешил исправить ошибку. Если она стремится к своему обожаемому Трэю, так тому и быть — он не станет препятствовать. Пусть сидит у постели, причитает над раненым, промокает белым кружевным платочком его лоб. Чем там еще занимаются в подобных случаях светские барышни?

Подошел к ее комнате и, ощутив непонятное внутреннее волнение, застыл на месте. Помедлил пару мгновений и только затем постучал.

— Войдите…