Мужчина не моей мечты

Пусть хотя бы одну, уверена, ему и этого хватит. А то видели мы таких выносливых и железных — в самый неподходящий момент ржаветь начинают. Ой, что-то меня не туда занесло. В общем, будем лечиться вместе.

Некоторое время мы молчали. Рэм так и остался рядом, задумчиво глядя на огонь. А я поглубже зарылась в сено, каждой клеточкой своего тела ощущая, как близко — непозволительно, восхитительно близко — он сидит.

Меня все еще немного знобило, но голова постепенно перестала болеть, зато начала слегка кружиться. Видимо, мозги тоже затуманились, иначе почему я вдруг отважилась спросить о том, что меня давно беспокоило? До сих пор я не решалась это сделать.

— Ты ведь не веришь, что Пе… Трэй жив? С самого начала не верил, просто не говорил, позволял мне надеяться… Так ведь? Только скажи сейчас правду… Очень прошу… правду!

Саллер не торопился возражать. И чем дольше тянулась пауза, тем отчаяннее сжималось у меня сердце. В самом этом молчании, неловком и тягостном, уже содержался ответ. Страшный. Искренний.

— У магов моей семьи есть одна очень полезная способность, — наконец тяжело проронил герцог. — Мы чувствуем своих родственников. Ближайших лучше, дальних хуже, но всегда и всех. Нет, мы не умеем определять, где они находятся, перенестись к ним, как-то повлиять, просто, как однажды выразился дед, умеем ловить удары сердец. Пока живы те, в чьей груди они бьются… — Голос Рэма дрогнул. — С тех пор как я очнулся здесь, в Хауддане, я больше не ощущаю Трэя. Там, где стучало его сердце, теперь пустота… Мертвая пустота.

Вот и все. Рэм озвучил то, во что я не хотела, не могла поверить. Но ведь я собственными глазами видела, как Петька упал, как взорвалась карета. Горько всхлипнула, и мужчина, дернувшись, как от пощечины, тут же склонился надо мною.

— Мири…

Сильные ладони бережно приподняли меня, обнимая, и я разрыдалась.

Слишком много всего сразу навалилось. Потеря Петьки, беспамятство мэссера… Этот проклятый Хауддан, который бесконечно водил нас кругами… Чертов недоэльф, не желающий появляться…

Я плакала, выплескивая свои страхи, сомнения, горечь утраты и боль одиночества.

— Мири… не надо… Мы не прекратим поиски… Мири…

Пальцы Саллера судорожно впивались в мою спину, а голос был хриплым, почти неузнаваемым.

«Все-таки заболел», — неожиданно мелькнуло в голове.

Эта мысль немного отрезвила. Я вскинула голову и, моргая слипшимися от слез ресницами, открыла рот, чтобы спросить о самочувствии, но наткнулась на напряженный взгляд Рэма и провалилась в горящую темноту его зрачков.

Кто из нас первым потянулся к другому? Наверное, именно я. Тоска, отчаяние, желание забыться и найти утешение — пусть хотя бы на миг, его близость, поддержка, мое влечение к этому мужчине… Все смешалось в один жгучий коктейль, не оставляя места ни колебаниям, ни стыду, ни робости.

Обвила его плечи руками, вжимаясь в мгновенно окаменевшее тело.

Шея… кадык, который резко перекатывался, словно герцогу никак не удавалось сглотнуть… подбородок, челюсть с легкой щетиной — я целовала все, до чего могла дотянуться.

— Мэарин…

Саллер попытался отстраниться, но я не позволила, прильнув к нему еще теснее.

Голова кружилась все больше, сознание мутилось, а тело вдруг стало почти невесомым. Я будто летела на самом гребне огромной океанской волны, лихорадочно ловя ртом разреженный воздух.

— Мири… нет… — Рэма била крупная дрожь. — Это действие капель… всего лишь капель… Птарх побери, зачем я их принял? Если ты не прекратишь, я… не сдержусь…

А если сдержишься, клянусь, я убью тебя. Вот прямо этими самыми руками и задушу.

Обхватила его голову и притянула ближе, целуя в уголок губ.

Саллер застонал — этот стон, тягучий, низкий, разрядом тока ударил по оголенным нервам, наполняя меня восторгом — и сдался.

Его губы накрыли мои, то властно подчиняя, то мягко лаская. Лишая разума. Доводя до исступления. Воздуха не хватало, но разве это сейчас имело значение, если у нас была возможность дышать друг другом?

Наконец герцог с трудом прервал поцелуй. Содрогаясь всем телом, прижался раскаленным лбом к моему лбу — да у него температура под сорок — и сделал еще одну попытку сбежать от меня.

— Девочка моя… ты не понимаешь, что делаешь…

Невинная девочка Мири, может, и не поняла бы, а вот я отлично представляла, чего добиваюсь и кого хочу.

Прикусила зубами кожу на его груди, вырывая еще один стон.

— Ты проклянешь меня, когда придешь в себя… Птарховы капли… Останови меня, пока не поздно… Я сам не могу…

Остановить? Да ни за что в жизни!

Поймала его взгляд, впитала в себя страсть, ярким пламенем бушующую в глазах, и потянула Рэма вниз, на себя. Его твердая плоть уперлась мне в живот, и я, не сдержавшись, потерлась о нее, отчаянно желая ощутить его глубже.

Саллер зарычал и точно обезумел.

Его руки и губы были повсюду. Жадно скользили по груди, животу, бедрам, заставляя извиваться от невыносимого блаженства и жаждать большего… Ласкали каждый сантиметр изнывавшего от томительного вожделения, покрытого испариной тела.