Мужчина не по карману

— Я так и знала… — со слезами в голосе произнесла Уланова. — Ты специально заказал ее убить.

— Молчи, дура! — сбросив с себя последний свой лоск, крикнул Роман. — Это она все подстроила, — он махнул рукой в мою сторону. — Я понял — она специально выводит нас на эту тему, чтобы мы все рассказали. Она, наверное, и разговор-то наш теперь записывает. — Он подскочил ко мне и прокричал прямо в лицо: — Записываешь, да? Где у тебя спрятан магнитофон? Где?

Бешеным взглядом он окинул комнату и пошел по ней, заглядывая в каждую щель, сметая все безделушки на пол, чтобы проверить и за ними. Во власти своей злости Роман никак не мог сообразить, где можно спрятать записывающее устройство. Он терял время, ища его на книжных полках шкафа, в посуде, аккуратно расставленной за стеклами серванта. Он все ближе подходил к гардинам. Я мысленно прикинула расстояние до окна. Диван стоял довольно далеко, могу и не успеть, если Роман обнаружит сейчас мою сумочку. Я внутренне собралась, готовая каждую секунду к прыжку.

— Ты врешь, — твердила, роняя слезы, Уланова, нисколько не интересуясь тем, что происходит вокруг. Она погрузилась в себя, в свои воспоминания, всхлипывала и тихим голосом повторяла: — Ты все время врешь. Врал мне, когда брал у меня деньги. Врал, говоря, что любишь меня, обманывал, когда уговаривал припугнуть Свету. Ложью были слова, что ты не хотел ее убивать, — она громко хлюпнула носом. — И сейчас врешь.

На этом женщина сорвалась. Она вышла из оцепенения, подхватила книгу, сброшенную Романом на пол, и запустила ее в спину некогда любимого человека. Книга попала точно в цель. Шкода крякнул и резко повернулся, раздув в негодовании ноздри.

Женщины с ним так еще не поступали. Мальчишки в школе били, да. На улице вечером, когда он учился в университете, встречала дворовая шпана, и парни пинали его за то, что девчонки на них не обращали внимания, когда рядом был Рома. Он знал: с ними ему не справиться. Сколиоз не позволял серьезно заниматься спортом, и Рома никогда не отличался физической силой. Он терпел издевательства со стороны мнимых друзей, подавляя свое «я», которое тем красочнее открывалось в общении с противоположным полом, чем больше его били. Но чтобы женщина подняла на него руку…

— Да, врал, — остановился Шкода, так и не добравшись до окна. — Ты мне никогда не была нужна. Да, Мариша, я тебя не любил. Неужели ты столько времени не могла понять, что от тебя мне требовались только деньги? Мариша, ты рохля. От тебя всем — и мне, и Свете — нужны были только деньги, доставшиеся тебе в наследство от папочки. Но в одном я тебя не обманул: Шадрухину я не заказывал. Это была случайность. Простая случайность.

Уланова взвыла от этих слов, вскочила с места, хватая предметы, разбросанные Романом, и стала ими в него кидаться.

— С-скотина, скотина, скотина, скотина… — сквозь зубы повторяла она.

Шкода попробовал прикрыться руками. Они подрагивали и налились кровью, как и его лицо. Так, с перекрещенными впереди себя ладонями, он подошел к Улановой и толкнул ее, вырвав предмет, который она хотела запустить следующим. Женщина отшатнулась и упала.

— Э, Ромик, — подала голос Лилиана, — а ты и впрямь скотина. Я по своей работе встречала всяких, но ты особенный. С… в красивой обертке.

Разъяренные любовники, забывшие о том, что в комнате находится еще кто-то, обернулись на ее голос. Лиля поняла, что сказала лишнее, и поежилась под ненавидящим взглядом мужчины. Роман как с цепи сорвался.

Ситуация заходила слишком далеко. Пора бы уже прийти Гарику, подумала я и украдкой посмотрела на часы: рано мы уложились, по моему заказу Папазян должен явиться еще через полчаса.

— Ты… — Шкода пытался подобрать слова, но никак их не находил. Он надвинулся на девушку. — Ты…

— Может, хватит сцен? — перевела я поток его ненависти на себя.

Роман глубоко вздохнул и взял себя в руки.

— Да, достаточно, — согласился он. — Я же еще не нашел твой магнитофон. Итак, ты специально вывела нас на этот разговор? — без тени нервозности спросил меня Роман. О недавней его истерике говорили только раскрасневшиеся щеки и по-прежнему пульсирующая вена у виска.

Не было больше смысла прикидываться бедной овечкой. Шкода уже достаточно наговорил на себя.

— Да, специально, — подтвердила я.

— Я знал, что ты из ментуры. Я нюхом чувствую опасность, а от тебя она исходила. — Он подошел ко мне совсем близко и оперся руками о диван так, что они оказались по обе стороны от меня, словно отрезав меня от остального пространства. — Только ты просчиталась, Иванова. Никто тебя отсюда не выпустит, пока кассета не окажется в моих руках. А без нее тебе не доказать моей вины. И лучше тебе сказать сразу, где она. А то ведь я могу и огорчить…

Мне не понравился его настрой. Я, как и прежде, продолжала сидеть на диване, подогнув под себя ноги. Коленки так заманчиво смотрели в сторону болезненного для мужчины места. И я не стала удерживать себя от запрещенного приема.

Шкода ухнул, согнувшись пополам, и, отсчитав несколько шагов назад, уткнулся спиной в кресло, в котором расположилась Лилиана.