Мужчина с татуировкой

– Все равно. Не каждый. Не каждый бы так быстро сориентировался. Там кому-то в баре плохо стало. Мужик – здоровяк сознание потерял, как увидел ее.

– Да? Ну я то крови не боюсь. Ладно, Пашка. Надеемся, что она выживет. Как думаешь, влетит нам, что мы в баре сидели? С нас ведь тоже показания брали. Думаешь, пришлют весточку в академию?

– Блин блинский, – расстроился Пашка. – Я про это не подумал. Крышка нам друг.

– Думаешь? Все-таки мы уже выпускники. По идее ничего не должно быть.

– Хрен знает. Завтра узнаем.

– Уже сегодня.

Пашка взглянул на телефон.

– Да. Уже сегодня. Может и ничего. Все прокатит? У тебя менты чего спрашивали?

– Так имя, фамилию, адрес и номер телефона. А у тебя?

– У меня тоже самое.

– Поболели за наших едрит твою за ногу.

– Да не говори.

* * *

Домой я приехал уже за полночь. Долго не мог уснуть. Нехорошее предчувствие засело в голове, и никакие мысли не могли его оттуда прогнать. Ни мысли о предстоящей службе, ни мысли о Ритке.

Наутро я как обычно поехал в академию. Маме ничего не стал рассказывать. Она была в хорошем настроении, и мне не хотелось ее расстраивать. Может потом как-нибудь ей сообщу об этом происшествии.

К моему счастью и удивлению на учебе ничего не произошло. Все как обычно. Нас готовили к предстоящей службе.

Через несколько дней я уже немного расслабился и радовался тому, что все обошлось, и никто не узнал про наш поход в ночное заведение. Про девчонку я вспоминал. Особенно ее обвинение, но уже не так эмоционально. Все-таки на нее напали. Может и правда в бреду была. Пашка вообще старался эту тему не поднимать, как будто ничего и не было.

Сегодня был спокойный день. С самого утра Рита сообщила, что хочет поехать со мной. И сейчас после обеда я спешил в свою комнату, чтобы позвонить маме и поделиться радостным известием.

– Сафин, везде тебя ищу, – командир Горбачев перехватил меня у самой двери.

Без лишних пояснений он пригласил меня в свой кабинет. Я думал для подписания очередных документов, но когда зашел в кабинет все понял. Страх парализовал меня, и я не мог сдвинуться с места. Так и остался в дверях.

В кабинете сидел мужчина в полицейской форме.

– Здравствуйте, – поздоровался я.

– Здравствуйте, Сафин Константин?

– Да.

– Меня зовут Николай Степанович. Да вы проходите, проходите.

Я сделал неуверенный шаг. Вся бравада сильного солдата улетучилась. Я чувствовал себя пятилетним ребенком.

– Вас обвиняют по делу номер…. – зазвучал твердый голос полицейского на весь кабинет.

Я пошатнулся и попытался вслушаться в его речь. Фразы вроде были знакомые, но они проходили, будто через ватный фильтр в моей голове. Какие-то отдельные слова долетали обрывками «Нападение», «Татьяны», «Срок до».

Я стоял как замороженный. Конечно, на сто процентов я уверен в своей невиновности. Но строгий взгляд и четкая речь следователя заставили почувствовать себя преступником.

И что теперь будет со мной? Что мне грозит? На военной карьере можно смело ставить крест. Зная, как работает наша доблестная полиция, дело растянется на месяцы. А это полная катастрофа. Что скажет мама? Что подумал бы про меня отец? Даже если это нее я, сейчас будет сложно доказать обратное, тем более если девчонка сама на меня указала.

– И что теперь будет? – смог вымолвить я, после его длинной речи. На большее меня не хватило.

– Для начала я прошу вас поехать со мной в отделение за дачей показаний. А там видно будет.

Меня без вопросов отпустили из академии, и я поехал в участок. Там все повторилось. Допрос. Я, конечно же, не согласился с обвинением, рассказал все, как было на самом деле. Следователь слушал и все записывал. А потом ошарашил меня.

Оказалось, что пострадавшая девушка, после того как очнулась и смогла дать показания, со стопроцентной уверенностью обвинила человека, который держал ее на руках в карете «Скорой помощи». То есть меня. И теперь меня обвиняют в преступлении. Я являюсь единственным подозреваемым.

Меня мучили около четырех часов. Я где-то расписывался, с меня сняли отпечатки пальцев, а еще сфотографировали меня и отдельно мою татуировку. Потом сжалились и разрешили идти домой.

– И что теперь делать? – спросил я отрешенно.

Я был разбит и морально и физически. У меня болела голова, и хотелось пить. Но больше всего мне хотелось проснуться и понять, что все что происходит – это лишь кошмарный сон.

– Вам? Пока ничего. Вас отпускаем с подпиской о невыезде. На сегодняшний момент вы главный подозреваемый. Будем вести расследование, и разбираться во всем. На связи.

– Но это не я. Я вам клянусь. У меня друг Пашка все подтвердит. Мы вместе были, – в сотый раз оправдывался я.

– Хорошо. Кость, ты не переживай. Я уже понял все. Теперь буду опрашивать всех, кто там был. И твоего друга в том числе.

Так началось расследование. Мама и друзья меня поддерживали. Сразу наняли адвоката, но пока все шло против меня. Со службы меня уволили, но диплом все-таки выдали. Вышку я получил, но что с ней теперь делать? Я был в растерянности и абсолютной беспомощности.

* * *