Мужчина в кармане

Давясь от смеха, я завалилась на подушку, и тут же раздался стук в дверь.

– Да-да. – Я подскочила, села на кровати и, как прилежная ученица, положила руки на колени.

– Добрый день, Наташа. – В комнату вошла Ада Григорьевна. Волнение читалось в каждом ее движение, но светлый парадный костюм, горделивая осанка и огромное блюдо с пышками, которое она держала перед собой, прикрывали смятение. – Поздравляю от всей души. – Она поставило блюдо на журнальный столик. – Кушайте на здоровье. Дмитрий Сергеевич приедет к ужину… у меня уже все готово…

– Спасибо, огромное спасибо, – искренне выдохнула я в ответ. – Я как раз пока вещи разберу…

– Вам нужна помощь?

– Нет, спасибо.

– Тогда увидимся за ужином. – Ада Григорьевна кивнула, задержалась около двери и добавила тоном строгой учительницы: – И куда это годится? Неужели нельзя забыть о работе хотя бы сегодня?!

– Абсолютно с вами согласна, – поддакнула я и, чтобы окончательно разжалобить доброе сердце, шмыгнула носом и сказала: – Я уже соскучилась… надеюсь, он скоро приедет…

Ада Григорьевна покачала головой, сочувствуя, и отправилась в кухню. Приятно иметь такую замечательно-уютную союзницу. Дмитрий Сергеевич, мы вас ждем.

* * *

Следов Сливы Бережкова я не обнаружила, чему, конечно же, порадовалась – руки прочь от моего семейного гнезда! Зато выбранный мною диван стоял на почетном месте в каминном зале, и я не ошиблась – это именно то, что нужно, и это именно то, что молниеносно сроднило меня с левым крылом дома. Четкие линии и острые углы.

Мой вклад!

Мой весьма заметный штрих!

Моя порция собственного таланта!

Разложив вещи по полкам шкафа в спальне, завалив кремами, парфюмом и косметикой столики и полочки в ванной комнате, я почувствовала себя великолепно, а уж когда умяла три обсыпанные сахарной пудрой пышки… мммм… Уж лучше мне их больше не есть и даже не нюхать, а то праздничный ужин не влезет в сытый живот, чего допустить нельзя.

Я ходила по комнатам, смотрела в окна, присаживалась в кресла, разглядывала корешки книг… Целый час я потратила на прогулку по своему новому роскошному жилью.

«– Присмотритесь к Наташе повнимательней, не торопитесь с выводами.

– Пожалуй, я прислушаюсь к твоему совету, тем более что особого выбора, как я понимаю, пока нет».

Не хотели вы на мне жениться, Дмитрий Сергеевич, не устраивала я вас по множеству пунктов… А напрасно. Как видите, из меня получилась отличная жена.

– Особого выбора нет, – хмыкнула я, вспоминая старую обиду, и шепотом с улыбкой добавила: – Мы еще повоюем…

Дмитрий Сергеевич приехал в половине девятого, кольцо на его пальце и холодная серьезность на лице сразу бросились в глаза. Удержавшись от ехидного возгласа: «Дорогой, ну наконец-то!», я кивнула и выдала мягкое и послушное: «Добрый вечер».

– Добрый вечер, Наташа.

Сердце сжалось на миг, а затем вновь застучало ровно.

Знаю, знаю… мне давным-давно нужно было перейти на «ты», но душа подобной перемене каждодневно и отчаянно сопротивлялась. Не получалось, и все тут! Теперь мозг лихорадочно подбирал существительные, прилагательные, глаголы, которые на первое время помогли бы избавиться от конкретики, а сила воли, наоборот, пилила: «Ты сможешь, ты сможешь, ты сможешь». Мое «вы» наверняка бы шокировало Аду Григорьевну, которая в отличие от Германа была более романтично настроена по отношению к случившемуся браку, и поэтому я, скрипя всеми сомнениями и муками сразу, взяла курс на сердечное «ты». И я знала, чем утешусь… реакцией Дмитрия Сергеевича Кондрашова.

– Как прошли встречи? – поинтересовалась я, настраиваясь на нужную волну.

– Спасибо, удачно. – Он пересек гостиную и направился в ванную комнату мыть руки. Неловкость повисла в воздухе и, точно паутина, растянула свои нити вправо и влево, вверх и вниз. И я увязла в ней, теряя силы и волю, и тут же забарахталась, вырываясь на свободу, прогоняя совершенно ненужное смятение прочь. Но, кажется, не очень-то получилось…

Я последовала за Дмитрием Сергеевичем.

– А я думала… о тебе.

Он резко остановился и так же резко повернул голову в мою сторону. Мне показалось или его лицо побледнело? Совсем чуть-чуть.

– Что? – сухо уточнил он.

– Я думала о тебе, – повторила я, делая над собой невидимое чужому глазу усилие.

И не нужно удивляться! Сам же просил перейти на «ты».

– Хорошо… – Дмитрий Сергеевич расстегнул пуговицы пиджака и ослабил галстук, помолчал, посмотрел сначала на настенные часы, затем на настольные (жаль, в этой комнате нет еще и напольных), сунул правую руку в карман брюк, тут же ее вынул и произнес: – Ужин готов, не будем никого задерживать.