Мужчина в окне напротив

Десять, половина одиннадцатого, одиннадцать… Ирина уже стала почти специалистом по данному виду собак, узнала, какие бывают породы, как выбрать щенка, как их дрессируют и чем кормят (размороженная в микроволновке пицца при этом ни разу не упоминалась). Словом, если бы не неприязнь к собакам, Ира уже могла бы читать лекции об особенностях сеттера, например, а хозяин собаки все еще не вернулся домой.

В пять минут двенадцатого позвонила мама:

– Детка, я тебя не разбудила? Ты не спишь еще?

– Нет. – Ира с грустью поглядела в темные окна напротив.

– Я просто хотела тебя спросить… У тебя на завтра какие планы?

– На вечер? Никаких. Хочешь приехать?

– Нет, не на вечер. Днем ты что собираешься делать? На работу во сколько поедешь?

– Завтра я на работе не буду, мне в библиотеку надо, материал для будущей передачи готовить…

– А в какую библиотеку? – заинтересовалась мама.

– В Ленинку.

– Ой, сто лет там не была! Там, наверное, все изменилось… Ты в каком зале обычно сидишь?

– В третьем.

– И долго там пробудешь?

– Часов до четырех, наверное… Мам, а что у тебя с голосом?

– В каком смысле? – насторожилась Александра Петровна.

– Ну… Ты всегда так разговариваешь, когда хочешь что-то скрыть, – усмехнулась Ира. – Колись, что там у тебя такое?

– Ой, Иришка… – по-девчоночьи хихикнула мама. – Боюсь даже сказать, чтоб не сглазить… В общем, у меня тут… Похоже, грядут некоторые изменения в личной жизни…

– Да ты что! – ахнула дочь. – И кто же он такой? Я его знаю?

– Ничего больше не скажу, и не проси!.. Все-все-все! Тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить! – Даже по телефону было слышно, как Александра колотит обо что-то, видимо, деревянное, костяшками пальцев. – Как только что-то прояснится – тебе первой скажу! А пока это страшный секрет.

– Ну, как знаешь. В любом случае я очень рада за тебя. – Ира улыбнулась.

– Спасибо, дочка! Значит, ты завтра прямо с утра, в Ленинку?

– Ну не совсем с утра, выспаться-то надо. Часов в двенадцать поеду, когда на дорогах посвободнее будет.

– Тогда я тебе завтра вечером позвоню. Спокойной ночи!

Закончив разговор, Ира нажала кнопку отбоя и вздохнула. Вот как, даже у мамы личная жизнь устраивается. А у нее, Ирины, – никого, ничего и никак. И этот еще где-то бродит… Этот… Сергей…

– И не стыдно тебе, Сережа! – заявила Ира, глядя в темные окна. – Смотался куда-то на весь вечер и бросил бедную одну-одинешеньку… собаку свою… вот. А ты что подумал?

Окна ничего не ответили.

Около часа Ира сердито задернула шторы в спальне и улеглась в кровать. Но сон долго не шел, на душе было тревожно: а вдруг с ним что-то случилось? Мало ли что? Вдруг попал в аварию или стал жертвой хулиганов? Воображение тут же начало рисовать разные жуткие сцены, одна ужаснее другой.

«Господи, да что ж я так переживаю из-за какого-то совершенно постороннего человека! – сказала она себе наконец. – Он ведь мне никто, и звать его никак, в прямом и переносном смысле. Подумаешь, сосед Сережа! Кстати, интересно, а как его зовут на самом деле?»

* * *

Весь остаток ночи Ире снились неприятные сны. Будто она ходит по людной улице и вдруг понимает, что мужчина в черной кожаной куртке, идущий впереди, в нескольких метрах от нее, и есть тот самый Сергей из квартиры напротив. И будто бы ей обязательно нужно, ну просто-таки жизненно важно догнать его и заглянуть ему в лицо. Она прибавляет шаг, но расстояние между ними не сокращается. Она идет еще быстрее, бежит – никакого эффекта. Сергей все так же неторопливо шагает впереди, и ей видны только его спина и затылок. А дальше все становится еще хуже, он вдруг начинает петлять, все время куда-то сворачивать, Ира мчится за ним, страшно боясь потерять его из виду, забредает в какой-то мрачный двор, утыкается в глухую стену. Она почему-то сильно испугалась… И проснулась. Сердце все еще колотилось так, будто она и впрямь за кем-то гналась, а в окно через неплотно задернутые занавески уже пробивался свет.

Первое, что сделала Ира, вскочив с постели, – это подбежала к окну и стала вглядываться в окна напротив. Сергей был дома. При дневном освещении происходящее в его квартире было не так хорошо видно, как при электричестве, но все-таки он точно был дома, и у Иры отлегло от сердца.

– Бессовестный ты! – с чувством произнесла она. – И не стыдно? Шлялся где-то всю ночь, я волновалась, спать не могла…

Она чуть было не добавила: «Хоть бы позвонил!», но замолчала, поняв, что это было бы уже совсем глупо, и побежала умываться.

«И правда, так обидно, что я не вижу его лица, – думала она, готовя кофе и укладывая на кусочки хлеба с отрубями ломтики сыра и тонкие кружочки помидора. – Был бы у меня бинокль или хотя бы подзорная труба… А может, правда купить что-нибудь подобное?»